— Просто не верится! — сказала мне Кобаяси-сан, когда я, проводив Момоку Накадзиму, вернулась к своему столу. — Да пусть бы её отчислили: что посеешь, то и пожнёшь. Она уже не ребёнок. Я считаю, нам незачем было так стараться.
— Кобаяси-сан, вы ведь заметили?
— Что?
— У неё сегодня был крайний срок.
Вместо ответа она раздражённо заявила:
— Нам выпал случай преподать ей урок, показать, какие правила действуют в обществе. В конце концов, это для её же блага.
— Мне так не кажется, — произнесла я, не отводя взгляда от потрясающе красивого маникюра Кобаяси-сан. В моих глазах эта очаровательная девушка, сама недавняя выпускница, выглядела всего лишь как однокурсница Момоки Накадзимы. — Всё-таки университет не государственное учреждение и не банк. Конечно, мы тоже коммерческое предприятие, но прежде всего мы учим и воспитываем. Поэтому мы, служащие университета, должны вслед за преподавателями поддерживать студентов в их развитии, выполнять свои обязанности так, чтобы помочь им обрести самостоятельность, и это послужит нам наградой. Мы должны стоять на их стороне, а не на стороне администрации.
— Это называется «баловать», разве нет? — разочарованно сказала Кобаяси-сан, схватила свою украшенную рядами жёлтых монограмм модную сумку и, даже не попрощавшись, зашагала к двери. Меня так и подмывало пульнуть ей в спину карандашом, но я сдержалась.
— Жалеешь, что не пульнула? — с интересом спросил Симидзу-кун и отпил глоток улуна[83].
— Нет, так нельзя. Нам вместе работать.
В тесном ресторанчике было шумно, а в воздухе висел дым от жарящегося мяса.
— Но я и правда разозлилась. Удивительно, как молодёжь нынче любит указывать на чужие ошибки. С другими — строже некуда, но только не с собой. Они не задумываются, сколько всего им прощают окружающие, но при этом требуют от них соблюдения моральных и этических норм, а ещё, как ни странно, разумного поведения. Завышенное самомнение — и при этом неутолимая жажда добиться признания у тех, кого они в грош не ставят, — выпалила я на одном дыхании и отхлебнула несколько глотков пива.
— Вижу, у тебя наболело, — весело сказал Симидзу-кун. — Но мне кажется, я понимаю, что хотела сказать Кобаяси-сан.
Я невольно уставилась на него. Он улыбнулся — мол, не кипятись — и продолжил:
— Студентам сейчас свойственно высокомерие. Они считают себя клиентами, которые всегда правы. Вот их и хочется поставить на место.
— Ни у кого нет права ставить других людей на место! — сказала я, подавшись вперёд и налегая на стол, и в этот момент нам принесли большое блюдо с мясом.