Уставился в стекло.
Двое спали на отброшенных спинках сидений, спали тепло и спокойно, и на их тихие лица падал голубоватый свет далекого неба.
Вдруг женщина открыла глаза, приподняла голову.
Серый не шевелился.
С минуту они неотрывно глядели друг на друга. Над лесом в звездах летела ночь. Пресно пахло пеплом потухшего костра.
Молчало небо.
Молчал лес.
Облитые росой листья отливали сталью. Все обмерло, словно в ожидании грозы.
И гроза грянула: женщина ухватилась за плечо мужчины и пронзительный визг ее, будто молния, рассек тишину:
— Волк, Гена, волк!
Серый дернулся большим могучим телом, скользнул когтями по дверце машины и, сбивая росу с высоких выспевших трав, ушел в лес, а женщина кричала в машине:
— Он смотрел, Гена... Он смотрел на меня.
— Ладно... Показалось тебе.
— Смотрел, Гена, смотрел, — говорила женщина и почему-то плакала.
Утром Серый ушел в степь. В его задичалом сердце родилась вдруг жажда крови. Оврагом подкрался он к стаду, отхватил половину и погнал к лесу. Овцы изумленно неслись по степи, а Серый догонял их и с холодной хищностью и отчаяньем рвал их глотки, мстил людям за отнятых у него детей, за убитую ими Волчицу и за то, что в их домах, в их неприступных гнездах подрастают птенцы, у которых тоже будут длинные руки и они тоже будут доставать ими далеко.
Усталый, но не утоливший жажду мести, он ушел от настигающих его верховых в зеленую глушь леса, а последняя зарезанная им овца билась у опушки в предсмертных судорогах, из ее перехваченного горла, пузырясь, толчками выплескивалась на траву кровь, остановившиеся глаза смотрели в небо и уже не видели даже солнца.
Остаток дня Серый провел в укрывище под старым выворотнем. Спал тревожно, и во сне все еще впивался в овечьи глотки и выпускал кровь. Он и во сне все еще мстил людям за их жестокость и бессердечие.
Ночью он пошел к кошарам.
Лето шло долго.
И долгой была осень.
Лили дожди. В лесу даже днем стояла полутьма. Темнели голые облетевшие деревья. Скирды соломы в степи обрастали зеленью. В колеях, раскисших, истерзанных машинами дорог тускло поблескивала вода.
Серый жил в ельнике.
Днем спал.
Ночью, шлепая по грязям, выходил на охоту. Пробирался к селу, бродил по мокрым улицам, принюхивался к парким сумеркам сараев, пугал собак. К рассвету в крутых берегах речки настаивались густые туманы. Туманы поднимались и в полях, и Серый двигался среди них огромным призраком.
Зима пришла неожиданно.
Проснулся как-то в полдень Серый у себя под елью, смотрит, а деревья и земля вокруг белые, а снег все падает, тихий, просторный, и радостно, и празднично кричит на дубу ворона.