— Могу угостить, — протянула она пакет лодочнику.
— Нет уж, спасибо. Я предпочитаю другой ужин, — он кивнул на тушку птицы, которая жарилась на вертеле и источала невероятно вкусный аромат, разжигавший в Каталине зверский аппетит.
От такого ужина она отказаться не могла, хотя и отнекивалась поначалу из духа противоречия.
— Ну ладно, — сказал Рикардо, когда с птицей было покончено, — ты тут располагайся, а я немного прогуляюсь.
Оставшись одна, Каталина с большим удовольствием растянулась в гамаке. Сытная пища возымела свое коварное действие: Каталину неодолимо клонило ко сну. На какое-то мгновение она даже забылась в полудреме, но тотчас же очнулась и не без удивления поняла, что боится заснуть, потому что... Потому что рядом нет Рикардо!
— Эй! — крикнула она в темноту. — Рикардо Леон, ты где?
Сельва ответила ей слабым, едва уловимым эхом.
Подождав еще несколько минут и чувствуя все больший страх, Каталина соорудила из сухой ветки факел и, освещая им дорогу, сделала несколько шагов в ту сторону, куда недавно ушел Рикардо.
— Ты похожа на статую Свободы! — прозвучал его голос из темноты.
— Ой!.. Напугал меня до смерти! — вынуждена была признаться Каталина.
Рикардо не стал спрашивать, чего она испугалась больше — его появления или его отсутствия, — и так все было ясно. Присев у костра спиной к гамаку, он посоветовал Каталине уснуть. Она, в свою очередь, не стала выяснять, где собирается спать он.
...Под утро Каталина с криком проснулась от острого укола в щеку и тотчас же попала в объятия Рикардо.
— Что с тобой? — спросил он обеспокоенно, крепко прижав ее к своей груди.
— Меня кто-то уколол... Или укусил, — Каталина потерла ужаленную щеку.
— Ах, это ерунда, — рассмеялся Рикардо. — Вот он, бандит! Смотри! — продолжая удерживать Каталину одной рукой, другой лодочник ухватил за лапку огромного волосатого паука.
— Ай! — завопила Каталина.
— Не бойся, глупенькая! Я убил его. Видишь, он уже мертв. Ну-ка, покажи свою рану.
Каталина опомниться не успела, как лодочник приблизил к себе ее лицо и нежно поцеловал сперва в щеку, а затем и в губы. Поцелуй получился долгим, потому что у Каталины не нашлось ни сил, ни желания сопротивляться.
— Ты устроил мне ловушку! — сказала она немного погодя, мысленно проклиная себя за минутную слабость.
— По-твоему, это я подбросил паука?
— Нет. Ты просто лег со мной в гамак, когда я уснула.
— Но что же мне было делать? Я ведь тоже не привык спать на голой земле, — он растянул губы в такой обезоруживающей улыбке, что Каталина сама невольно усмехнулась.
— Мог бы сплести два гамака, — сказала она с укоризной.