Из настоящего серебра.
Металлические птицы мерцали в лунном свете, сидя на небольших колёсиках вместо лапок. Время от времени одна из них хлопала крыльями, словно беспокоясь, и шестерёнки на её груди вращались.
— Габриэлла, — позвал Джон, тарабаня по двери. — Мне надо с тобой поговорить, — прокричал он в лачугу. Меня шокировало то, что он говорил на безупречном французском.
Дверь распахнулась.
Поразительная женщина с кожей на один-два тона светлее кожи Джона и густыми волосами, убранными под платок, вышла на порог. Она посмотрела на члена Гильдии так, как гадюка смотрит на мангуста.
— Скажи мне, почему я не должна захлопнуть эту дверь перед твоим лицом? — спросила она со странным акцентом. Я гадала, не имела ли она карибского происхождения.
Джон опустил голову в вежливом поклоне, но это сделало его похожим на клоуна.
— Потому что ты знаешь, что обожаешь меня, Габриэлла.
Габриэлла нахмурилась как женщина, которая очень долго терпела чушь.
— Обожаю тебя? Да я к хряку питала более нежные чувства, — уголки её полных губ приподнялись в едкой улыбке. — И этот хряк был очень вкусным. Что на сей раз ты безвозвратно разрушил?
Несмотря на резкие слова, она распахнула дверь шире и позволила нам войти. Сотни голубей ждали в маленьких коробочках, каждая из которых была помечена городами и иногда именами людей. Изумительное зрелище. Что-то стукнуло по крыше, и я подпрыгнула, но потом поняла, что с таким звуком приземлилась очередная птица.
Джон снял шапку и даже сумел выглядеть раскаивающимся, когда вошёл и повернулся лицом к Габриэлле.
— Возможно, я вывел локомотив для небольшой поездки и проверки рельсов. Теперь он наполовину забурился в мел под каналом. О, и счастливого тебе Рождества.
Она вскинула руки.
— Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я помогла тебе его выкопать? — её кулаки упёрлись в бока. Одна из птичек пронзительно курлыкнула.
— Брось, Габриэлла. Что бы ты сделала, если бы он простаивал на твоей стороне канала? Грешно оставлять его в неисправном состоянии, и ты это знаешь, — Джон наградил её очаровательной улыбкой. — Что толку якшаться с этими изобретателями, если мы не можем позабавиться с их игрушками?
Я начинала понимать, почему Развлечения необходимо запирать. Джон Франк представлял нешуточную угрозу.
Габриэлла закатила глаза.
— То есть, ты его разбил. Ничего нового. Полагаю, ты также хочешь, чтобы я не позволила никаким слухам об игрушке дойти до Лондона.
— Было бы неплохо, — подтвердил Джон.
— Можешь даже забыть, что ты об этом просил. Я не стану терять своё место, чтобы спасти твою шкуру, — Габриэлла вытащила небольшой клочок бумаги, бегло написала на ней записку и аккуратно просмотрела все имена необычных птичек прежде, чем выбрать новую. — Я уже получила паническое сообщение от герцога Чэдвикского, который просил меня присмотреть за его блудной подопечной.