Леона же, в целом разделявшая взгляды мужчин на судьбу Андреа, втайне вынашивала и другой, более амбициозный план: женить сына на девушке из аристократических кругов и тем обеспечить ему тот высокий социальный статус, к которому она всю жизнь стремилась сама.
Когда-то, в ранней молодости, Леоне очень повезло: она, бессребреница, вышла замуж за красавца-дипломата. Конечно, женитьба на простолюдинке отнюдь не способствовала взлету его дипломатической карьеры: выше должности советника он так и не поднялся, хотя справедливости ради надо сказать, что и умер-то он совсем ещё молодым. Впрочем, Леона никогда не нуждалась в подобных оговорках, заявляя повсюду, и к месту и не к месту, что её покойный муж был преуспевающим послом.
Это дало повод Матильде — старой домоправительнице, служившей в семье Сатти чуть ли не с рождения обоих братьев, уничижительно именовать Леону «послихой». Жену Серджио Матильда считала лицемерной женщиной и не скрывала своего мнения от Валерио.
— Ты несправедлива к ней, — возражал тот. — У Леоны, конечно, сложный характер, но ведь Серджио счастлив с нею.
— «Сложный характер» — мягко сказано, — возразила Матильда. — Эта послиха — сущий дьявол. Вы вот предложили подыскать мне помощницу: дескать, трудно управляться одной, прыткость не та. А вспомните хорошенько, кто вам подкинул эту идею? Я просто не сомневаюсь, что тут не обошлось без синьоры Леоны. Ненавязчиво так её вам и внушила. Ну, вспомнили? Был такой разговор? То-то же! Она с первого дня, как только появилась в этом доме, всё мечтает от меня избавиться. Поначалу жаловалась вам и синьору Серджио: то я будто бы неряха, то сплетница, а то и воровка. Потом попритихла, видя, что вы этому не верите. И вот дождалась своего часа: Матильда, видите ли, старая стала! Пожалуй, пойду, поклонюсь ей в ноги за такую заботу.
Беседа эта происходила накануне возвращения Андреа из Соединённых Штатов, и Валерио попросил свою бывшую няню не обострять отношений с Леоной, чтобы мальчик ни о каких распрях не догадался.
— Только ради него да ещё синьора Серджио я и терплю козни этой особы, — уже более миролюбиво произнесла Матильда. — Пейте ваше лекарство и не засиживайтесь за полночь. Пощадите своё сердце.
Мир в доме был сохранен, но от Андреа не укрылось, что между дорогими ему людьми существует какое-то странное напряжение. «Может, так было всегда, а я просто не замечал этого по малолетству? — размышлял он. — Или, наоборот, семья не кажется мне такой же дружной, как прежде, только потому, что я отвык от неё? Да, пожалуй, всё дело именно в этом». Андреа немного успокоился и, чтобы окончательно развеять дурные мысли, решил прогуляться по городу. Проходя мимо комнаты матери, он услышал доносившиеся оттуда явно возбуждённые голоса. Слов было не разобрать, но по интонациям Андреа понял, что мать чем-то возмущена, а отчим, не то, возражает ей, не то, оправдывается.