А он лишь задал один вопрос и даже не стал слушать объяснений. Бросил меня там, где мое золотое ядро сгорело в ритуале палача. И смотрел на меня с такой же ненавистью, с какой сейчас смотрит на толпу.
Теперь он стоит на коленях на рабском помосте, а какой-то плюгавый мерзкий торгаш держит его за волосы, заставляя поднять голову, и на месте его собственного ядра зияет черная пустота.
Стоп. Лун Вайер — предатель, продавшийся демонам?! Они там все с ума сошли, что ли?! Уж кто-кто, а мой бывший шиди — последний человек в этом мире, кто на такое способен. Что… что произошло?!
Огромный пузырь тишины, в котором были только я, он и этот невыносимо мерзкий крикливый коротышка с помоста, вдруг с громким звоном лопнул. Я дернулся, осознавая сразу несколько вещей: надо что-то делать, надо… надо спасти, выкупить шиди и… Потом разберемся!
— Шестьсот! — Громкий и отчего-то хриплый голос лисы раздался не у самого плеча, где она только что стояла, а почему-то чуть в стороне. И меня вдруг окатило новым ужасом.
Она сама хочет купить Лун Вайера? Она… этот запах… откуда кровь?! Откуда на ее одежде кровь и почему она стоит там? Я только что сжимал ее ладонь и не отпускал! Что произошло за эти несколько секунд?! Почему я ничего не почувствовал?!
Янли:
— Янли? — Мой муж наконец очнулся от своего странного оцепенения и с ужасом и недоумением в глазах уставился на пятна крови на моем ханьфу. Дернулся ко мне и застыл. Кажется, что-то увидел, отчего его лицо сделалось почти белым от… ужаса?
— Покупай! — Пустота за моей спиной сгустилась и стала раскаленной, я кожей чувствовала ее горячее дыхание.
— Если ты думаешь, что у меня с собой миллионы, то сильно ошибаешься, — злобно прошипела я в ответ. Инстинкт самосохранения дрыгнул лапками и умер окончательно, такое меня зло взяло. — Для доходяги твой ненаглядный слишком дорого стоит. Если крикун из толпы будет и дальше торговаться, у меня не хватит денег!
— А? — внезапно растерялся голос. — Сейчас! — И ощущение давления пропало. И острое жало из-под ребра тоже… выдернулось. Это было больно. И кровь потекла сильнее.
— Шестьсот, раз! — крикнул торговец.
— Семь… — попытался выступить тот самый мужской голос, но, внезапно булькнув, затих.
— Шестьсот, два! — продолжил крикун.
— Янли?! — Все трое моих «оберегателей» словно проснулись наконец и налетели на меня разом, хватая за что попало и лихорадочно ощупывая.
— Шестьсот, три! Продано прекрасной госпоже в зеленом ханьфу!