Вот обрывки этого сна и всяческих других видений главного вождя на вечном судилище у Господа и подсмотрел Денике.
И если бы только в общих чертах. Нет, видел он, Денике, своими глазами и помещение, которое определил Господь для проживания в аду. Огромный зал под вывеской «Утопия». Правда, к этой не то вывеске, не то обозначению чего-то постыдного, нехорошего черти и прочая потусторонняя нечисть понаписали множество всяких слов — бранных, непристойных, обидных, причем даже поучения «ренегата Каутского» этакой готической скорописью процарапали.
По определению самого Создателя, Владимир Ильич с утра переписывает от руки все тонны своих ученейших сочинений — так что до него постепенно начинает доходить их сомнительная ценность. Работа окаянная — от века и до бесконечности переписывать свои сочинения. Еще бы ничего Пушкина переписывать, там Шекспира или Льва Толстого, а то… В общем, надрывно Владимиру Ильичу. А писать надо, не может не писать, Бог так поставил…
И чем пишет? Обыкновенным пером «рондо». Макает в «непроливашку» и пишет. А чернила время от времени подливает Бонч-Бруевич. Нет, не генерал, а его брат, Владимир Дмитриевич (тот самый, что писал доносы)[149]. Из крови эти чернила.
Но со второй половины дня (после краткого перерыва на еду — а что за еда, что может добыть Крупская в очередях?.. И мешают ложками бурду, роняют слезу — и едят: Бог так рассудил)… Так вот, сразу после трапезы Люцифер ведет Владимира Ильича в центр помещения, и тут сразу берет движение очередь — вроде как к депутату на прием. Владимиру Ильичу надлежит каждому пожать руку — ни одного нельзя пропустить, черти строго надзирают за порядком. И пожимает Главный Октябрьский Вождь руку каждому из миллионов, загубленных его утопией счастливой жизни, то бишь научного социализма. Он жмет руку сперва живому человеку, еще до того, как на людей снизошла Октябрьская революция. Люди как люди, у большинства румянец и блеск в очах и всякие игривые мыслишки о соседках по очереди. И тут же по воле Господа человек превращается в скелет — чем обернулась для него великая коммунистическая миссия Владимира Ильича. И вот Ленин должен (ну никак нельзя отвертеться) пожать руку скелету. А сатана крестик ставит в амбарной книжке опосля каждого — учет! Это тебе не социализм, где все разворовывают и приписывают.
Так и пожимает: сперва веселому, уверенному в себе человеку, а после скелету — одни глазницы из пустого черепа щерятся… Оборони, Царица Небесная!..
И что прискорбно — у большинства фасон черепа испорчен. Не гладкий и кругловатый, а с дырой в затылке или во лбу. Трудовые чекистские метки… Но это не у всех. Тут черепа прут и гладкие: а голод, а всякие напасти под пятиконечным установлением… И погромыхивают косточками, бредут, бредут… ровно в мавзолей.