Это не мой мир. Я его не хочу.
Умытая кровью, я с ужасом на лице пробралась к входной двери, и понадеявшись, что людям, то есть Юре и Ире ничего не сделают, выбралась в подъезд и со всех ног рванула к выходу. Почти сразу уткнулась носом в одного из представителей охранного предприятия «Волот».
— Нинель Николаевна, — меня придержал один, трое других направились в мою квартиру.
Получается, Гурьян знал, что так получится, или предвидел. Как у них этих долгожителей происходит видение будущего?
Он говорил о конфликте. Нам не избежать его.
— Пойдёмте в машину, — охранник сказал это неуверенно. Приказа уводить меня не было, а я согласия не давала. Поэтому так и остались стоять.
Прошла бабулька лет семидесяти, поздоровалась, оценив меня взглядом. Она вызовет полицию, я вся в крови испачкалась.
Вытащили в коридор моего гендиректора, провели мимо меня, а он так зыркнул, что озноб по коже. Будто это я виновата.
А я виновата! Похоже, я разорила его фирму, сама того не зная работала на своего самца.
Я этого Гуру не прощу. Это слишком серьёзная подстава.
В чёрных пакетах вытаскивали трупы волков. Собрали оружие. Я слышала, как кричала Ира. Их выпустили из ванной, теперь им уборки на месяц.
Об этом конфликте говорил Гурьян. Одно дело не осознавать, где сон, а где явь. Прибывать в опьянение и видеть, как оборотни враждуют, самой обернуться в волчицу. На утро так и не решить, что это было. Другое, трезво смотреть на то, что происходит.
Жизнь даётся лишь раз. Любая война это горе, и пусть даже дерутся животные, уничтожая друг друга, человеку… нормальному человеку этого не хочется.
Я же Максима Белкина так долга знала человеком, пусть достаточно строгим, но владелец такой крупной фирмы и не может быть другим. Его не убили, взяли в плен.
Я пропахла кровью. На прикосновения к моему оцепеневшему телу не реагировала. И когда шла к зданию охранного предприятия, когда вошла в квартиру, где жил Гуру, пребывала в жестоком ужасе от происходящего. Мой несчастный разум отвергал то, что произошло. Накатывала настоящая истерика, хотелось попытаться сбежать, взять ситуацию в руки, стать как прежде, хозяйкой своей жизни. Но понимала, что меня никто не отпустит, что это навсегда.
Душевая кабинка закрывалась полупрозрачными створками. Струи били из стены, с трёх сторон, делая мне массаж. Я стояла не живая, ни мёртвая. Анализировать не получалось, хотелось бежать. И только моя спокойная внутренняя волчица удерживала на месте.
Укутавшись в махровое чёрное полотенце, я вышла из душа. Мой чемодан и ещё одна большая сумка стояли у кровати.