— Всё что хочешь, — заныла Алёна, закрыла глаза.
Облысевшая, опалённая она казалась мне в этот момент такой жалкой, что не хотелось ничего продолжать, а срочно всё закончить.
Слова её были направлены к Гуру. Его огромный белый волк от крови, в темноте казался чёрным. Длинные лапы свисали к полу, в одной из них за пищевод он держал извивающегося Дрёму. Пальцы когтистые переломили шею мужу Алёны. Дрёма погиб, Белкина обернулась волчицей и тут же бросилась на Гуру.
— Нет! — только и успела выкрикнуть я, а волчица тушкой рухнула на пол.
Я бросилась к серой волчице с обгорелой холкой и боками. Она оказалась жива. Впалый живот чуть заметно двигался. А под ним я заметила налитые сосцы. Алёна — кормящая мать.
В ужасе подняла глаза на волка Гуру, который медленно уменьшался в размере, переливаясь в обычного голого мужчину с красивым атлетическим телосложением. И все бойцы нашей стаи тоже были наги, но это совсем меня не интересовало.
Воняло кровью, потом и жжёными волосами. Шок и отходняк от этого происшествия будет намного позже. Может, я даже успею напиться и забыться. А пока сидела на полу возле покалеченной оборотницы и молча рыдала. Никого к Алёне не подпустили, даже Прасковью, которую уберёг от бойни её модифицированный муж, единственный мужчина в одежде.
— Девять? — спросил голый Гуру, глядя куда-то в темень коридора. — Покажись.
Из темноты вышел мужчина весь в чёрных одеждах. Он стянул с головы балаклаву, и мы с Юлей ахнули. Как две капли воды он был похож на погибшего Дрёму, только вид имел приличного мужчины. Восточные черты лица с полными губами и черными беспросветными глазами, копна чернильных волос и такая же угольная щетина. Он был бледен, и на лице отображалось полное горе.
— Брата и отца убил, — прошептал он. — Значит, и мать моя, Дамка умерла. У Алёны осталось шестеро детей. Отдай её мне.
— Это не твоя самка, — тихо ответил ему Гуру. — Стаей вырастите волчат. Ты свою пару встретишь. Не повторяй ошибок своего отца и брата. Иди, Девять. Тебе ещё клан восстанавливать.
Но Девять не уходил, продолжал смотреть на умирающую серую волчицу. Ему нужно было время, чтобы осознать, что это необратимо, что сопротивляться нет смысла, нужно смериться. Как я его понимала! Я вообще всех понимала и жалела.
Надо выпить.