- Я рад, светлейший князь, что вы воскр… что вы в добром здравии, но обвенчать вас с княгиней я не могу. Нельзя венчаться дважды!
- А я вам говорю…
И от этого голоса сердце молодой невесты прыгнуло так, что, наверное, вылетело бы прочь, если бы не грудная клетка.
- А я вам говорю, что мы с княгиней еще не венчались, и в том могу побожиться! Не дайте погрязнуть во грехе.
- Кароль! – взвизгнула София, устремляясь из притвора в храм.
Ноги путались в тяжелом платье, от быстро перебирающих по полу каблучков скрипели половицы - невеста, разрывая воздух, бежала в объятья любимого. Кароль, взъерошенный и небритый, в контуше Любоша поверх замызганной драной рубахи, в забрызганных бурой грязью сапогах, усталый и осунувшийся, улыбался Софийке широкой детской улыбкой.
- Кароль, ты приехал за нами, ты все-таки приехал, - шептала София, гладя небритую щеку. – А как же корона?
- Обойдемся без короны на голове, - ласково улыбнулся ей любимый, и в его глазах светилась вся нежность мира, - была бы голова на плечах. Отец, венчайте нас скорее, не могу больше во грехе пребывать.
Маленький насупленный священник, еще сильнее сдвинул брови, тяжело вздохнул, осуждающе покачал головой и… начал церемонию. София опять роняла слезы, они крупными каплями стекали по щекам, но это были слезы плещущегося через край безбрежного счастья. Кароль то с серьезным лицом следил за обрядом, то расплывался в улыбке, подмигивая жене.
- Кольца где? – поднял голову священник.
- Кольца? – растерялся жених.
- Здесь кольца, - подал голос Любош, - уж второй год подряд без толку таскаю.
На маленькое блюдечко легли два кольца – одно массивное с оттиском родовой печати Каменецких – вершиной заснеженной горы, второе маленькое ажурное с листом клевера – символом дома шляхтичей Луговых.
- Вам то, господин, все некогда, так я сам заказал, - пробурчал управляющий.
- Любош, миленький, спасибо, - выдохнула София.
Колечко село как влитое.
- Поздравляю, князь, можете теперь без греха поцеловать жену, - первый раз сменил суровость на подобие улыбки священник.
София задохнулась от прикосновения теплых ласковых губ. «Жена, настоящая жена лучшего мужчины на свете!»
- Ну, чего ж ты все слезы льешь? Я же приехал, - потрепал ее за подбородок муж.
- Это я так, глупая баба. Как же ты, пан ящерка, корону на семью променял, не пожалеешь потом?
Карие глаза лукаво улыбнулись:
- А ты, красавица моя, думала по прорицанию за короля замуж выйдешь, а оказалось всего лишь за Кароля, жалеть-то не станешь?
- Никогда, - наклонила она его лохматую голову и прижалась к колючей щеке.