- А отец жениха – князь Мирослав Крушина?
- Откуда ты знаешь? – напряглась София.
- Мне ли родню не знать? Стало быть, старый пень на место Рыгора в господари лезет?
- Только гетману своему нас не выдай, слышишь? Отец говорит, он страшный человек, кровь по утрам пьет вместо водицы. Он нас убьет за такое!
- Не пьет он ничьей крови! Он еще ни одного иуду не казнил, а следовало бы, чтобы небылицы такие по миру не пускали! – рассвирепел Кароль.
- Чего кричишь-то? Не пьет – так не пьет, главное не говори ему про нас, да и все. Я тебе, как родному, доверилась.
- Родная ты моя, - Кароль приобнял девушку за плечи и чмокнул в макушку.
- А я уж так загоревала, а бабка Иванка сразу все почуяла, она людей насквозь видит.
- Что ж она дочь свою не увидела? – перед глазами всплыла жеманная Ядвига.
- Увидела, только против крови дурной сделать ничего нельзя, отец мачехи недобрым был, так Иванка сказывала. Да мачеха не плохая, - опомнилась София, осознав, что чужому взболтнула о семье лишнего.
- И на что тебя эта ведьма надоумила? – Кароль чуял, без совета Иванки здесь не обошлось.
- Она сказала: «Отдайся всаднику на серебряном коне, и все в твоей жизни изменится».
- Старая сводня!
«А если бы это не я был, сколько бы бед девчонка могла хлебнуть?» - пан гетман сжал кулаки.
- А я вначале крепко на нее обиделась – такой срам предлагать, а тут ты подъехал. Я, как коня увидела, так и обомлела. Вот и подумалось: князь гордец, он испорченной девкой побрезгует, а отец… Ну, что отец? Покричит, ударит, не убьет же. Я еще соврать хотела, что ты меня силком взял, мол, вышла погулять, а тут какой-то из темноты выскочил, я и крикнуть не успела. Кто же виноват, отец вас сам впустил? Да все почти так и произошло, ты на меня накинулся, ведь силой хотел взять? Так?
- Бес попутал, - виновато прошептал Кароль.
- Только очень уж противно мне стало, как ты денег мне дать пообещал, что в грязи выкупалась, - София тяжело вздохнула.
- Прости.
- А теперь я не знаю, что делать, - София обняла колени, превратившись в съежившийся комочек.
- Сорочку снимай, - приказал Кароль.
- Не стану я ничего снимать, уходи, - она попыталась отодвинуться к краю кровати.
- Снимай, говорю. Получится сейчас все.
Они начали бороться толи в шутку, толи в серьез… И все получилось… София даже не вскрикнула, только вцепилась пальцами в густой чуб любовника. Длинные девичьи косы разметались по подушке, в очах плясали искорки проказницы луны. «Как же она хороша, - выдохнул Кароль, - моя женщина».
Они долго молчали, прижавшись друг к другу. Легкий аромат трав успокаивал, навевал негу. Так сладко пану гетману еще не было ни с одной бабой.