Юная «вроде бы вдова» шла мимо гладких штукатуренных стен, украшенных богатыми гобеленами, сплошь покрытыми сценами охоты: вот загонщики дуют в рожки, вот дерзкие соколы атакуют цапель, белые перья кружат словно снежинки, вот всадник на вороном коне натягивает тетиву лука, а тощие собачонки загоняют оленя с тяжелыми ветвистыми рогами. София выхватила из пестрого полотна обреченный взгляд лесного красавца из-под длинных ресниц: «Да ведь это Кароль! Его загнали, как дикого зверя. Все против него. Даже его друзьям наплевать! Он всем чужой, враг. Он был нужен только мне».
- Вот за этой дверью, госпожа, - Любош распахнул перед ней резные створы. В большой плохо освещенной зале стояла широкая массивная кровать, на ней лежало тело, по грудь укрытое одеялом, в крестообразно сложенных руках горела свеча.
«А вдруг я его не узнаю? – Софию охватило беспокойство. – Ведь я не видела его вблизи при свете дня. Я брюхата от человека, которого даже не знаю в лицо».
- Пани, не подходите близко. Кишки сильно были разворочены, пан начал гнить еще при жизни. Запах уже пошел. Хоронить в закрытом гробу будем.
Сквозь удушливый сладковатый запах ладана, обильно раскуренного вокруг кровати, действительно тянуло мертвечиной. София вздрогнула, но взяв себя в руки, пошла к телу.
Напрасно она боялась не узнать любимого, перед ней лежал Кароль, девушка сразу же поняла это, почувствовала. Спутанные непокорные пряди цвета воронова крыла с вплетенными тонкими нитями ранней седины, заострившийся прямой нос с небольшой горбинкой, покрытый легкой щетиной упрямый подбородок – сомнений нет, это он, ее Кароль. Обескровленное лицо выражало спокойствие, даже безразличие. В правом ухе блестела незнакомая рубиновая серьга - знак гетманской власти.
Ну, вот и все. Софию повело, Любош подхватил ее под локоть.
- Вам плохо, госпожа?
- Н-не-ет.
- Остановите бой, пошлите за ворота с вестью о смерти, - властно приказал Зарунский. – Пусть пришлют человека, посмотреть на тело. Государь должен знать, что его врага больше нет в живых.
- Хорошо, - Любош смиренно поклонился и довольно проворно для его объемной фигуры выбежал за дверь.
- Узнаете? – с легкой иронией в голосе обратился старик к Софии.
- Узнаю, - София шагнула к кровати, чтобы поцеловать тело.
- Вам же сказали не подходить! – грозно прикрикнул на нее Зарунский. - Стойте, где стоите.
- Но я… - девушка изумленно уставилась на старика.
- Вы ему никто. Не надо передо мной разыгрывать безутешную вдову, - пан брезгливо сморщил нос.
- Я мать его детей! – холодно парировала София.