Ядовитый смех, слова, как пощечина.
- Да пошел ты, Назар, - плюнул под ноги Рыгорке Кароль, развернулся и быстро полетел прочь.
«Хватит, сил нет с дураком этим вязаться. Я за спасение свое уже отслужил». Все внутри кипело.
- Иди, иди! Под забором без меня сдохнешь! – полетело ему в след.
Заборы, заборы, заборы. Кароль брел, не разбирая дороги, по узкой улочке. Надо пройтись, надо успокоиться и подумать – что дальше.
Камня на этом берегу Лады не было: и крепости, и дома, и заборы – все рубили из дерева. Посеревшие от времени бревна срубов наводили тоску. «Здесь все не как дома, все чужое, и я здесь чужой». Кароль пнул валявшуюся на пути палку, поднимая облачко земляной пыли. Хотелось драться, махать кулаками, набить кому-нибудь морду. «Зря я ему не врезал!»
Из-за угла на Каменецкого вышли женщина и девочка. Внезапно, резко перегородили ему дорогу. Кароль вздрогнул, он мгновенно узнал их, попятился.
- Господарик, - слащаво запела нищенка, - помоги моей дочери.
- Никакой я не господарик, пошла прочь, - Кароль демонстративно положил руку на эфес палаша.
- Господарик, помоги, исцели мою доченьку, не дай ей погибнуть. Баська, проси, - толкнула она ребенка к Каменецкому.
- Не подходи! – Кароль выставил вперед обнаженный клинок. – Не доводи до греха.
- Но ты же наш господарь, внук Рыгора, ты можешь нам помочь! - женщина не просила, как тогда на площади, она требовала, тараном толкая перед собой ребенка.
- Я сын простого крульского хорунжего, я не ваш господарь. Отстаньте по-хорошему, - Кароль продолжал держать оружие перед собой. – Мне жаль твою дочку, но я не смогу вам помочь, я не умею исцелять. У меня тоже дочки и им нужен отец.
- Помоги, ты моя последняя надежда. Помоги! - женщина не слышала его. – Баська, целуй ему ручку.
- Нет! – Кароль уперся острием в грудь ребенку. – Отойди!
Девочка осторожно пальчиками отстранила клинок, шагнула к побелевшему мужчине, коснулась губами руки, сжимающей эфес. Губы были холодными как лед.
- Спасибо, - пискнула девочка. И они с матерью пропали, Каменецкий мог бы поклясться, что они растворились в воздухе.
Кароль стоял, не двигаясь, затравленно глядя на свою руку, как на чужую. «Я не твой внук! – закричал он куда-то в голубое небо. – Я не хочу быть твоим внуком! Все беды у меня от того, что я твой внук!» Небо отвечало ему безмолвием.
- Пан гетман, вы надрались что ли? – из подворотни вынырнул Яшка Ступица. – А я вас ищу везде, говорят, вы с господариком полаялись.
- Яков, трут запали, живей! – очнулся Кароль.
Яшка, присев, начал высекать из кресала искры.