– Как же не слышал? – оживился бородач. – Я там тоже и школьником пахал, и вожатым не один год. Вы городские были или из района? А какая школа?
– Двадцать третья.
– Евгений Борисович привозил, верно?
– Да, – обрадовалась Нина.
– Мировой мужик. А чего на истфак не пошла?
– Лечить нравится, – улыбнулась Нина.
– Время будет, можешь к нам медработником на поток.
– Хотелось бы, – воодушевилась она.
– А здесь девятый – десятый века, выше пусто. Первым слой пепла идет, сгорел городец, – затараторил Димка. – Вал сохранился, керамики много, но черные копатели опередили, сильно все «перекурочили», слои перемешали, датировку сбили. Следы прошлогодние, ничего не знаешь, кто здесь рылся?
– Я только в конце августа приехала, не знаю, – пожала плечами Нина, ей было приятно, что Дмитрий принял ее за свою.
За окном свистнули, мол, чего копаешься.
– Ну, бывай, Нина, увидимся, – дружелюбно махнул Димка рукой и вышел.
Приняв трех пациентов и один вызов по телефону, Нина побежала колоть персонального больного и заодно пообедать. Степка не звонил, и она надеялась, что у него более-менее благополучно.
Прошлепав мимо своей калитки, Нина завернула к Гребенкиным за ингалятором. Баб Рая, статная женщина кустодиевских форм, энергично выбивала половики, развесив их на заборе. Штакетник жалобно скрипел под волевыми ударами, выгибаясь дугой.
– Сказала же своему – Гриш, вбей еще столб, так нет же, и так сойдет, – пожаловалась баб Рая Нине, – вот сейчас завалится, так я виновата буду.
– Раиса Николаевна, вы бы не могли одолжить мне ингалятор? – нарочито буднично попросила Нина. – Я потом простерилизую и верну.
– Для мужа? – подмигнула баб Рая. – Видела сегодня, красивый зараза.
– Это не муж, – покраснела Нина.
– Бывший муж, какая разница, мириться же приехал, – добродушно улыбнулась соседка.
– Да нет, это вы все не так поняли, – путанно принялась разъяснять Нина, – Это Степа, он просто заболел и я…
– Он мне сказал, – перебила ее баб Рая. – А я гляжу – машина незнакомая стоит. Думаю, Александр Петрович приехал на новой.
– Да откуда у папы деньги на такую.
– Ну, думаю, схожу поздороваюсь. Захожу, а там мужчинка на кухне в фартуке твоем яишню жарит. «Здрасте – здрасте». «Кто ж такой?» А он мне: «Муж бывший, раскаиваюсь, жить без нее не могу, помириться решил». Такие дела.
«Юморист, значит? Ну, я тебе устрою, смеяться вместе будем, – Нина сжала кулаки. – Смелый? Позабыл уже, что уколы я пока колю».
– Нина, ты его сразу не прощай, помучай немного, чтобы неповадно было, – баб Рая заговорщически понизила голос.
– Помучаю, Раиса Николаевна, помучаю. И ингаляцию с календулой проведем, спиртовой раствор, – она злорадно улыбнулась, представляя как казачок кривится, вдыхая удушливые ароматы вонючего цветочка.