– За все платить надо. Прощай, Паша. Не звони мне больше.
Видно, все зубы у Кабачка останутся целыми, и тот острый клык тоже.
Вот так ждешь расплаты, взываешь к справедливости, придумываешь, каково оно будет, когда тебя наконец оценят, затоскуют, пожалеют об утрате, готовишься злорадно потереть ручонки, а наступает этот долгожданный миг, и ничего уже не хочется. И звонка этого со вкусом горечи тоже не надо. Пашку Нине было искренне жаль, не ушел бы он тогда от нее к другой, все равно был бы несчастен – фантазировал, как бы взлетел вдали от нее, чего мог бы достигнуть, и тихо ненавидел дочь слесаря. Есть категория людей, которая вечно недовольна жизнью – обстоятельствами, окружающими людьми, возможностями. Пашка из таких, он мучается сам и прессует других.
«Надо убрать его номер в спам».
– Поспал? – улыбнулась она щенку. – Пошли бегать, а то ты уж больно какой-то округлый, не спортивный, а тебе надо расти, крепнуть, ты теперь у меня главный защитник. Да?
Колобок одобрительно чихнул.
Они побегали по бетонной дорожке, поиграли в прятки за кустом сирени, повалялись на пледе в тени цветущего сада.
– Быстро ты мне замену нашла, – высунулся из-за забора Васька, с напускным недовольством разглядывая пухлого соперника. – Эх, братан, вызвал бы я тебя на дуэль, да мелковат ты.
Кабачок был весел и на вид расслаблен, но теперь Нина знала, что доверять этой демонстративной безалаберности не стоит.
Она несколько секунд раздумывала, а потом выдала:
– Меня в начале апреля видели на городище… мальчишки видели, братья Лисицыны, – а чего молчать, все равно узнает, дети не умеют хранить тайны, даже если об этом слезно попросить.
Васька скосил голову вправо и прищурил левый глаз:
– А поподробней?
– Я блуждала по поселению с лопатой в розовом плаще, а когда увидела мальчишек, рванула в лес.
– Быстро рванула? – усмехнулся Васька.
– Только пятки сверкали.
– А что же вы, Нинель Александровна, на раскопки в нарядном плаще пошли, у вас же куртка спортивная есть?
– Черную куртку я привезла неделю назад, в огороде возиться, – выложила Нина, хотя это могло бы стать ее хлипким алиби.
Ну, что он скажет? Как-то должен же прореагировать на признание «матерой аферистки».
– Во сколько тебя во вторник везти за лекарствами? – буднично спросил он.
И все?! А лично поговорить с пацанами, а осмотреть лес, а прикинуть, кто мог вместо Нины там копаться? Лентяй.
– К одиннадцати, – обиженно буркнула она и, подхватив щенка на руки, зашагала к дому.
– Как зверюгу назвала? – полетело ей в спину.
– Колобок.
– Бедняга. Не расстраивайся, дружище, я буду звать тебя Рексом.