Назад опять пришлось ехать с Рыжовым, Нина хмуро молчала, давая понять, что не в восторге от навязчивой помощи. Поселковый голова на кого-то орал по телефону, именуя собеседника дебилом, полудурком и без пяти минут безработным. «Он не только старый и толстый, он еще и хам», – бросила презрительный взгляд Нина на потенциально жениха, а может и не жениха, кто знает, на что он там намеки делает, возможно всего лишь в любовницы зовет.
Выскочив из машины у бетонной площадки медпункта, Нина выдохнула с облегчением, но как оказалось преждевременно.
– Ниночка, извините, при вас пришлось разборку устроить, – Рыжов вышел следом за ней, – работа, понимаете, приходится голос повышать.
– Да-да, я пойду, у меня там пациент с температурой. Спасибо, что подвезли.
Но Рыжов, будто не слыша, продолжал идти в след за ней.
– А как вы относитесь к шашлыку?
«Никогда больше не сяду в чужую машину», – с опозданием зареклась Нина.
– Не очень, тяжелая пища. До свидания.
– Тогда может уху? Приглашаю в субботу, мы тут собираемся небольшой компанией.
– Я по выходным к родителям езжу. Еще раз до свидания, – Нина распахнула дверь медпункта.
– Ну, в следующий раз, – наконец сдался голова, – вы обещали, не забудьте, до свидания, Ниночка.
«Когда это я успела что-то пообещать».
– Что вы пообещали? – завернувшись в плед, согнувшись вопросительным знаком, у двери стоял бледный Степан.
– Морозит? – встревоженно подлетела к нему Нина, бесцеремонно трогая рукой лоб. «Как печка!»
– Немного, – кисло улыбнулся казачок.
«Сорок и две», – выдал страшный вердикт термометр. «Ой, мамочки!»
– Степушка, давай скорую вызовем, я тебя очень прошу, очень, – взмолилась Нина.
– Фельдшер, колите что нужно, – не унимался отчаянный больной. – Этот боров на «бобике» пристает к вам?
– Ну, так скажем, навязчиво ухаживает, – Нина торопливо стала распаковывать шприцы и вскрывать ампулы.
– Набить ему морду? – синими губами выдал казачок.
– Пока не за что. А вы драчун? Приспустите штаны.
– Нет, я смирный, но для вас могу.
– Как благоро-о-одно, – иронично протянула Нина. – Вы прямо мой рыцарь, на сером коне.
– Почему на сером? – не понял Степка.
– Машина у тебя серая, – подмигнула Нина, наполняя новый шприц.
Нет, она с казачком не заигрывала. Если бы утром на пороге появился вот такой вполне себе здоровый красавец, Нина бы засмущалась, растерялась, нахмурилась, сухо отвечала бы на вопросы и отводила взгляд, то есть вела бы себя зажатой скромницей. Другое дело – больной, уж здесь смущаться и мямлить никак нельзя. И сейчас для Нины этот смазливый казачок был не мужчиной, а большим капризным ребенком, которого, если не удается отправить в больницу, надо срочно излечить – лекарствами, заботой и шутками. А еще она подбадривала саму себя, потому что в душе панически боялась худшего…