И развернувшись, накрученная сама собой, Алена вылетела из кабинета. Антон догнал ее уже на улице и бесцеремонно схватил под локоть.
— Во-первых, нечего так орать, — сквозь зубы процедил он, — во-вторых, я просил тебя не лезть в расследование.
— Я и не лезла, я случайно увидела. Ну, все ведь сходится!
— А что ты делала в четыре утра на огороде? — он развернул ее к себе и требовательно заглянул в глаза.
— Я? — растерялась Алена. — Я рисовать ходила… восход рисовать.
— Художник от слова худо, — съязвил Антон.
Алена хотела ответить тоже что-нибудь едкое, но не успела.
— Это надо же, менты у нас уже в служебной форме среди бела дня амуры крутят, — Алене и поворачиваться не нужно было, чтобы понять, что шипение исходит от бывшей Антона.
— Мы ничего не крутим, — пролепетала она, быстро разворачиваясь к Аньке и пытаясь вырвать локоть из цепкой руки Антона.
Бывшая жена Тишина, бледная худая особа с крупными кудрями пышной прически, стояла в двух шагах от них, пронзая Алену ненавидящим взглядом.
— Что, на городских потянуло? — зло процедила она сквозь зубы.
— Не твое дело, — холодно произнес Антон, не отпуская Алену.
— Она задом покрутит и в горд свой слиняет, с тяпкой по вашему огороду точно бегать не станет.
— Ты-то много бегала?
Алена чувствовала раздражение Антона, словно оно от его пальцев через локоть перебежало и к ней.
— Да если бы любил, так может и бегала бы, — с горечью кинула Анька и побежала прочь.
Наступила какая-то неловкость.
— Ладно, пошли домой, я переоденусь, чтобы форму не вымазать и пойдем в костре твоем копаться, — сдался Антон.
Вот она, победа, но встреча с бывшей женой Антона все испортила, и радоваться отчего-то не хотелось.
Следователь и «ценный свидетель» встретились на меже между огородами. Антон в тертой футболке и драных шортах смотрелся непривычно.
— Ну, пошли, — махнул он головой в сторону кукурузы Копытиных.
— А понятые? — робко за край футболки остановила его Аленка. — Ну, изъятие улик должно же с понятыми быть… я в кино видела.
— Малинина, ты художница? — насупился Антон. — Так и рисуй: цветочки, котиков. Идешь или нет?
— Иду, — огрызнулась Алена.
Рабочая пара у них не ладилась.
— Идешь, так пригибайся, с тобой позора не оберешься, — и Антон сам нагнулся, сгорбленным пробираясь по краю огорода.
Вот и пепелище. Взяв палку, Тишин стал разгребать пепел.
— Отойди, вымажу, — предупредил он Алену, но она, пропустив совет мимо ушей, с любопытством глотала пыль.
— Ой, там сверкнуло! Сверкнуло! — опять дернула она Антона за футболку.
— Тише ты, — приложил палец к губам Тишин.