«Выходит, это сообщение с преступлением и не связано, Васька, не засвечиваясь, по-тихому, просто хотел предупредить меня, а я ввалилась к Антону. Может теперь Антон с Васькой поссорятся, и все потому, что я сначала делаю, а потом думаю».
— Да не волнуйся ты так, это не он, — мрачно произнес Антон, считав ее как открытую книгу. — Васька твой на такую подлость не пойдет.
— А кто же тогда? — жалобно всхлипнула Алена.
— Преступник.
От открытого окна потянула сквозняком.
— Видишь, Ватсон, нашу дружную команду уже боятся и пытаются расколоть. Кто-то думает, что главный мозг операции — это ты?
— Я? — изумилась Алена.
— Нет, ну так оно конечно и есть, — подмигнул ей Антон.
— Издеваешься? — надулась Алена.
— Немного. Ален, не удаляй эсемеску, теперь их вычислить — дело времени.
— Их?
— Судя по эсемеске, да.
— Но ведь одним из них может быть Вася, все на него указывает, все ниточки к нему ведут, — Алена опять разволновалась.
— Да не при чем здесь твой Вася, можешь спать спокойно?! — чуть повысил голос Антон.
— Что ты заладил — твой да твой, с чего это он мой?! — тоже вспыхнула Алена, ответом ей за окном грохнула гроза.
В комнату полетели отфутболенные подоконником брызги.
— Дождь, — Алена подбежала к окну, — не может быть! Дождь, — она протянула руку в ночь.
— Это Питер, детка, — рядом встал Антон. — Я, правда, только рассказал Милене о состоянии Мишки, мать Карлова ее в палату не пустила, девчонка расстроилась, в Питер уехала.
— Очень значит она ему нагадила, что даже мать не пустила, — буркнула Алена.
— А это не наше дело. Я был у него перед отъездом, спросил — не хочет ли он передать что-нибудь Милене, он сказал, что не помнит такую. Врет. Но я ей об этом не стал говорить, ей и так тяжело.
— Да почему ты думаешь, что ей тяжело? — возмутилась Алена.
Гром ударил еще раз и электричество вырубилось, комната мгновенно погрузилась в темноту.
— Слишком равнодушной хотела казаться, — медленно проговорил Антон. — Вы, девчонки, иногда так делаете.
Он говорил про эту Миленку так нежно, с такой легкой грустью, что у Алены больно сжалось сердечко.
Повисла пауза.
— Я, пожалуй, пойду, — Алена отвернулась от окна.
— Я тебя провожу, в холе темно, — Антон тоже повернулся.
— Все нормально. Я посвечу фонариком.
— Даже не хочешь, чтобы я тебя проводил… и сердце мое выбросила, — прошептал Антон с легкой горечью.
— Ты про шарик? Я не выбросила, — почувствовала укол совести Алена, — я его отпустила, чтобы он сам решил, к кому ему хочется лететь.
Антон что-то собрался ответить, но в эту секунду опять включился свет, болезненно ударяя по глазам, Алена подхватила свой телефон и выбежала из комнаты.