— Стас, что тебе нужно? — прервала его Алена. — По-твоему я собачка?
Она с вызовом посмотрела на попутчика.
— Нет, — криво улыбнулся Стасик, — ты кошечка, которая зачем-то возомнила себя собачкой. Я только понять не могу — зачем?
Он бил умело, в нужную точку. А ведь ему не семнадцать, с чего все всегда воспринимали его как подростка? Кожа плотная, не юношеская, взгляд жесткий, ироничный, да он ровесник Тишина, не меньше. И руки сильные, мускулистые, таким череп проломить — нечего делать, что орех расколоть. Кто он, Стасик? Алене стало страшно, реально страшно, до дрожи в коленях, до мурашек на затылке. «Надо держать себя в руках, нельзя подвести Антона, Аленище, соберись».
— Я тебя не понимаю, — холодно произнесла она, прижимая к груди сумочку.
— Да-нет, ты меня прекрасно понимаешь, — медленно произнес попутчик и задумчиво повернулся к окну.
«Его профиль! — память выдала яркую вспышку. — Это точно он, как я могла не замечать раньше?! Это же я его видела тогда в Карлинке, только в кепке и в куртке. Алена не выдай себя, не выдай, держись непринужденно!»
— Нет, я тебя не понимаю, — с напускной обидой вздернула Алена нос.
— Тебя поставили на кон, разыграли как… ну, ты сама поняла — как кого, а ты за ним, виляя хвостиком, побежала. А если бы я выиграл — ведь мог, чуть-чуть не хватило — чтобы он сделал, позволил чужому мужику мацать его бабу?
И в этом мерзкий Стас был прав. Алена простила Антона, закрыла глаза на глупый поступок, потому что любит его. По-собачьи? Может быть и так. И красавица Милена тоже собачонкой побежала бы за Мишей, да только не зовет. Любовь, она не выбирает.
— Жаль, что я не выиграл, — Стас насмешливо скользнул взглядом по голым девичьим коленям. — Поверь, я умею целоваться не хуже.
— Меня укачало, я вперед сяду, — вылетела Алена в проход и, торопливо пройдя по салону, присела на приставное сиденье рядом с водителем. — Дядь Паш, мне немного плохо, можно я здесь, у вас посижу.
— Может остановить? — озабоченно посмотрел на нее водитель.
— Нет-нет, я просто посижу, — Алена оглянулась, но за рядами кресел Стасика не было видно.
Фильм ужаса какой-то. Только в кинотеатре можно на самом страшном моменте просто закрыть глаза, а здесь закрывай — не закрывай, угроза продолжает сидеть за спиной. Сердце выдавало удар за ударом, была бы валерьянка, глотнула бы сейчас сразу несколько таблеток.
— Ален, может все-таки остановим? — снова подал голос Паша. — Ты вся зеленая, глянуть страшно.
— Нет-нет, все хорошо, мне лучше.
«Прав был Тишин, сто раз был прав, когда не выдавал мне версию. Я действительно не могу взять себя в руки». Алена включила обратную камеру телефона и посмотрела на сове дико испуганное лицо. «Ну, чего ты, дуреха, разволновалась? Что он может здесь тебе сделать? Вон, у дяди Паши такая монтировища под сиденьем лежит, пусть этот слизняк только попробует сунуться. А в райцентре многолюдно, и полиции много… главное близко к нему не подходить, чтобы ножом в бок не пырнул».