— И тебя совершенно не волнует, кто ломился полночи? — поинтересовалась табакерка.
— Раз он не смог преодолеть мою защиту, значит, кто бы это ни был, я смогу с ним справиться. Так что не вижу причин переживать…
После завтрака, который оказался даже избыточным, я исследовала хижину в надежде найти какие-то вещи, которые укажут на личность "поселенца". В шкафчике со всякой рухлядью обнаружились поношенные мужские башмаки большого размера. Да еще рядом с умывальником, на гвоздике висела цепочка с медальоном. Магическими свойствами вещица не обладала, просто безделушка. Немного поколебавшись, я спрятала ее в карман. Не потому что решила себе ее присвоить, а… просто положила в карман.
Я вышла на улицу. С внешней стороны над дверью кто-то основательно поработал: порожек был усеян щепками и стружкой, на крепких досках белели следы когтей.
Носком ботинка я тронула клок серой жесткой шерсти.
— Оборотень, — тихо сказала я и огляделась. — Выходи, поговорим.
— Ведьма.
Он шагнул из-за дерева. Я сразу же заметила, что парень очень даже хорош собой. На широкие плечи была небрежно наброшена волчья шкура. Это только подчеркивало стройный торс и мускулистые руки. Глаза цвета горчицы подозрительно сверкали из-под буйных густых кудрей. Смуглая, загорелая кожа, белоснежные зубы, мелькнувшие в улыбке, и лукаво-самоуверенный прищур дополняли общее впечатление.
Красавчик. И прекрасно об этом знает.
— Оборотень, — холодно сказала я. — Это ты изуродовал мою дверь?
Он пожал плечами и принюхался.
— Ты что, съела все мясо, что было в котелке?
Я предпочла проигнорировать этот вопрос. Тем более Ксенофонт мне в этом здорово помог. И вообще, я потратила массу сил вчера, пока убегала от Мерлина и добиралась сюда. Так что подозрения в обжорстве весьма оскорбительны.
— Как ты здесь оказался? И почему живешь в моей летней хижине?
— Она была пуста… и на ней не написано, что она твоя.
— Хм… Что ж… внутри все довольно аккуратно, — одобрительно сказала я. — Хочешь зайти?
— Не откажусь. Надо же забрать мои вещи.
Мы зашли в хижину и чинно расселись вокруг крошечного стола. Оборотень с тоской посмотрел на пустой котелок и поправил волчью шкуру на плечах.
Я старалась не показывать слишком уж явного интереса. Процесс перекидывания в зверя мне наблюдать не приходилось, а я бы не отказалась посмотреть. Действо это довольно интимное, поэтому просить превратиться в волка так сразу было бы крайне бесцеремонно и невежливо. Но, возможно, получится договориться.
— Ты далеко забрался от человеческого жилья. Скрываешься? — поинтересовалась я.