— Ваши покои, ная Мираль, — произнёс распорядитель, подходя к самой первой. Как только он прикоснулся к ручке, дверь распахнулась. — Располагайтесь и отдыхайте. К вам придут служанки и помогут подготовиться к трапезе.
— Спасибо, — поблагодарила я мужчину.
По телу побежали мурашки от предвкушения. Наконец-то меня ждёт горячая ванна!
Стоявший за моей спиной Мариус прошептал на ухо, обдавая горячим дыханием:
— Я зайду за тобой, чудо. Не скучай без меня.
Не успела я возмущённо выдохнуть, как за спиной с грохотом захлопнулась дверь, отрезая от провожатых. Пришлось проглотить негодование и осмотреться.
Внутри всё оказалось не менее великолепно, чем в богатых залах, мимо которых мы проходили. В углу комнаты под прозрачным тюлевым балдахином располагалась широкая кровать, на полу лежал удивительной красоты ковёр, его яркие узоры переливались, словно драгоценные камни. У стены тихо журчал небольшой фонтанчик, за которым стояла обтянутая небесно-голубым атласом софа. Единственное окно обвивало какое-то растение с резными листьями и небольшими бордовыми ягодками. Я пригляделась — да-да, теми же самыми, что и в долине.
— Дары, — заверещал Арчи, — вкусные дары! — и, спорхнув с моего плеча, полетел прямо туда.
Куда подевался его хвалёный интеллект? Он будто снова поглупел…
— Эй, стой, — я бросилась следом и спихнула птицу с ажурной золотистой решётки, служившей подоконником. — Я запрещаю тебе есть эти ягоды! Ты бросил меня! Вместо того чтобы рассказать о том, что увидел в долине, ты…
Арчи неожиданно всхлипнул и вытер клюв невесть откуда взявшимся платком.
— Прости, Мира. Ничего не мог с собой поделать. На Земле нет ничего подобного. От них в голове сплошной дурман.
— Ладно, прощаю, — смилостивилась я, — лучше расскажи мне о титулах и хоть немного о местных правилах этикета за столом.
Взмахнув крылом, попугай принялся объяснять:
— «Ная» — незамужняя женщина из простого или обедневшего рода. Если бы у тебя был покровитель, титул поменялся бы на «нея», как у Иолы.
— Это женщина Рихта, — кивнула я.
— Если бы он взял её в жёны, ее бы стали называть «найла».
— Как бы всё это запомнить… — пробурчала я себе под нос, но в этот момент в дверь постучали, и наш разговор прервался.
— Войдите, — крикнула я.
В комнату вбежала хорошенькая девушка, на щеках которой ярко горел здоровый румянец, а глаза были не такими тёмными, как у распорядителя.
— Госпожа, меня зовут Мельса, — она улыбнулась, наморщив носик. — Не желаете искупаться?