— Я всю ночь думал… о том, как прикоснусь к тебе, — сказал он и, склонившись, нежно поцеловал её в губы.
Маргарита отчаянно пыталась цепляться за остатки здравого смысла, но дурман желания окутал разум тяжёлой пеленой. Руки Алана зарылись в её волосы.
— Твои губы — сладкий мёд, а волосы — чистый шёлк, — прошептал он. — Ты знаешь это?
И приник к ней в страстном поцелуе.
Глава 31
Это напоминало пиршество после строгого поста. Маргарита упивалась прикосновениями Алана, вкусом его губ, вдыхала тёплый мужской аромат тела, чувствовала, как напрягаются и перекатываются мышцы сильных рук. Тонула в блаженстве от настойчивого стремления его языка проникнуть в глубину. И невольно всхлипнула, когда он неожиданно разорвал поцелуй, приказав:
— Обними меня, Марго. Подними руки и обними.
Она подчинилась и, почувствовав, как напряглось его тело, не сдержала стон удовольствия. Алан подхватил её под ягодицы, усадил на стол и снова впился в губы жадным, требовательным поцелуем. С нажимом гладя по спине, он продолжал вторгаться в неё языком, так, что Бессонову начала бить дрожь от нарастающего желания. На мгновение мужчина отстранился, чтобы снять пиджак и швырнуть на пол, а затем снова прижался, целуя еще жарче. Горячая рука скользнула по её груди. Неистово содрогнувшись, Маргарита вонзила ногти в спину Алана. Набухшие до предела соски слегка подрагивали в голодном ожидании.
— Сладкая моя, — его руки проворно расстегнули блузку, настойчивый язык коснулся затвердевшей вершинки. И снова с губ Бессоновой слетел громкий стон. — Я хочу тебя, — он оторвался от груди, чтобы посмотреть ей в глаза. — Хочу быть внутри. Прямо сейчас.
Маргарита желала этого проникновения больше, чем в ту безумную ночь. Боже! Она хотела этого до боли. Почувствовать всю мощь спущенного с привязи вожделения…
И тут её взгляд упал на фотографию — портрет молодого мужчины на столе. Тут же вспомнилась оставленная в сундуке фотокарточка, разорванная пополам. Ещё несколько дней назад она клялась себе не идти на поводу у необдуманных желаний.
— Я… мы не можем, — задыхаясь, проговорила Бессонова, в то время как тело, содрогаясь, отчаянно требовало сказать «да».
— Почему? — взгляд дьявольских зелёных глаз прожигал насквозь и был полон решимости раствориться в ней. — Ты же хочешь!
— Это просто секс… — она тряхнула головой. — Похоть! Больше ничего… — В дверь постучали, и Марго схватилась за блузку. Медленно, нехотя, Вронский разжал руки. — Тебе лучше уйти, Алан. Это мой первый рабочий день, и я не хочу, чтобы о нас трепался весь офис.