— Я украл твою программу. Ту самую с «сырыми кодами».
— Она ничего не стоила. Наброски. Впоследствии я полностью все переписал. А первые разработки, так и остались утопией.
— Я думал, что смогу доработать, внести коррективы и заработать на ее продаже. Желание обогатиться затмило все остальное. Я «забил» на нашу дружбу, перешагнул через понятия и опустился до банального воровства.
— Я не сержусь. Если бы ты попросил, я бы сам отдал тебе все, что захочешь.
— Я это знал, но моя гордыня и лень сыграли со мной злую шутку. Я все мечтал, как завоюю мир, прославлю свое имя, а сам не прилагал никаких усилий, считая себя гением, достойным большего, чем убогая серость.
— Ты на самом деле достоин большего. Для меня ты всегда был примером. Я завидовал, а, иногда, и вовсе хотел хоть чуточку быть похожим на тебя.
— Правда? — чуть не прослезился Костя.
— Я никогда не врал тебе.
— Тогда я правильно сделал, что выбрал тебя.
— Для чего?
— Ты получишь мое наследство. Завещание уже заверено нотариусом. Но я позвал тебя совсем для другого.
— Если будешь просить устроить твои похороны, я сотру тебя в порошок! — почти прокричал Кирилл.
— Честно, мне пофиг, кто будет бросать горсти мокрой земли на крышку моего гроба. Пусть я не был слишком хорошим другом, где-то даже невыносимым, но ты всегда был в особом списке.
— Каком? — не понял Кирилл.
— Особенном, я же сказал. Я должен был присматривать за тобой, а вместо этого, прожигал жизнь на полную катушку, без оглядки.
— Ты не мог иначе. Ты же из другого теста: всегда на пике, душа компании, ловелас и авантюрист.
— Мог, но не хотел. Только речь не о том. Вика перед уходом поведала мне массу интересных вещей, в которых твое имя стоит в главных ролях.
— Подстава, — догадался Кирилл.
— Да. Через меня она должна была подобраться к тебе. С ее слов, она была нанята на службу в конкурирующую организацию, чтобы убрать меня с поля боя. Главная задача — уничтожить всех, кто тебе дорог, чтобы запугать.
— Для чего?
— Чтобы ты отказался от внедрения системы безопасности. В конце концов, ты останешься в одиночестве, и у тебя не останется другого выхода.
— То есть я виноват, что ты болен, — догадался Кирилл.
— Вика так сказала. У нее не было мотива лгать. На самом деле, она жестокая и бессердечная тварь. Я был не нужен ей, чтобы еще раз сделать тебе больно. Так, сказать, показательная казнь самым изощренным способом.
— Ей это удалось.
Кирилл сжал кулаки.
— Прости, друг. Почему сразу не сообщил? Чего ждал?
— Не хотел делать ей приятно. Думал, что уйду тихо, по-английски. Ты, может быть, спустя время, узнал бы о том, что меня не стало, помянул рюмкой водки, цветочки на могилку принес и продолжил жить дальше. Ругнул бы меня между делом или слезу пустил.