– Да, хозяин, конечно. Я постараюсь. О-о... Я очень буду стараться, чтобы не расстроить вас. Но если бы вы только знали, как... как это сложно. Как сложно сдержать себя, когда жгучая боль пронизывает нежную плоть, – я расплакалась, не имея больше сил ждать, когда Артур накажет меня. Я предвкушала следующий шлепок, о боже. Мне хотелось вопить о том, чтобы меня уже отшлепали, но я не могла так легко упустить свой шанс, шанс остаться нетронутой после того, как все это закончится – когда Артур нанесет мне все десять ударов. Но, похоже, он не торопился. Артур поглаживал выбранную им половинку и тяжело дышал. Он ласкал меня так, словно это была не трость, а… его орган. Большая и твердая штука, которая несколько раз входила в меня.
Артур шлепнул меня в седьмой раз. Уф. Трость опустилась туда, где он гладил больше всего, но все равно это было неожиданно. Неожиданно и чертовски больно. Так сильно, что я просто вцепилась в диван, представляя вместо него Артура. Я качала головой и обнаженной попкой, не скрывая переполняющие меня эмоции, показывая свое несогласие. Я больше не хотела этого.
Мне больше не нравилось быть его игрушкой, милой и послушной девочкой для битья. Плечи тряслись от беззвучных рыданий. Шею свело спазмом, где-то там – под рукой Артура… Он не отпускал меня ни на секунду. Держал и упивался тем, как я дергаюсь от следующего удара. В этот раз Артур шлепнул вторую половинку, но боль не стала меньшей, ведь он много раз бил туда тростью, не говоря уже о том, что перед этим Артур отшлепал нас ремнем. О-о, терпеть было невозможно… Я превратилась в сгусток боли – и принялась кричать что есть силы…
– Боже, нет. Боже! – я поняла, что Артур простил меня за неистовый крик, и за то, что я подпрыгивала под его руками. А по причитаниям Николь я поняла, что он направляется к ней. – Пожалуйста, ради всего святого… Сделайте это быстро, мой хозяин. Выпорите меня. Прошу вас. Я больше не могу, – похоже, Николь удалось разжалобить Артура, ведь он нанес ей оставшиеся четыре удара. Не знаю, как вела себя Николь. Извивалась она под упругой тростью или нет... Ох, я ничего уже не видела и ничего не понимала. Не понимала, что происходит и чем это кончится.
К тому же, мои глаза давно опухли от бесконечных слез. От моих страданий. Я могла положиться только на слух и ощущения – и поэтому хорошо понимала, как тяжело приходится Николь…
Николь чуть не вывернула мне руку, когда Артур бил ее. Она кричала от животного страха и тут же просила у Артура прощения – за то, что она такая несдержанная, слабая и недостойная.