Ледицкий очень постарался, выбирая для меня тюрьму.
Несмотря на ситуацию, организм берёт своё. Начинаю хотеть есть. После скромного завтрака и того отвратительного кофе из ресторана у меня во рту и маковой росинки не было. Приходится идти на кухню. Продукты мне оставили, все они запакованы, так что, надеюсь, не отравлены.
Перекусив, возвращаюсь в комнату. Погода портится – похоже, будет гроза. Небо за окнами стремительно темнеет, наливается синевой, а вскоре его прорезывает молния.
Грозы я боюсь почти так же, как боли. Люблю просто дождь, без грома и молний. Тёплый летний дождь.
Не включая свет, забираюсь на диван с ногами. Успокаиваю себя на тем, что на здании наверняка есть громоотвод. Молнии мне не страшны, здесь они меня не достанут, а вот человек, который меня тут запер…
Я закрываю глаза, пытаясь представить себя в каком-нибудь другом месте. Например, на заднем дворе дома, где я выросла. Артур приставлял ко мне нянек, но я постоянно от них убегала, и он увольнял их за то, что не досмотрели. Что и говорить, я была очень живым и непоседливым ребёнком. Тяжело ему со мной пришлось – не каждый молодой парень готов стать единственной опорой младшей сестры, заботиться о ней и обеспечивать.
Жаль только, что я сама не смогла ответить ему тем же. Когда Артур стал постоянным пациентом клиники, и встал вопрос о том, кто будет его опекуном, мою кандидатуру даже не рассматривали. Меня убедили, что Леон справится с этим лучше. И я согласилась, потому что не думала, что он способен причинить зло моему брату. Да и что ему сделаешь? Артур уже оказался в каком-то своём мире, куда до него не могли достучаться даже лучшие врачи. Я успокаивала себя тем, что там ему лучше, чем здесь.
Честно говоря, я даже не помнила времён, когда видела брата по-настоящему спокойным, расслабленным. Он всегда был из-за чего-то напряжён, порой даже взвинчен. Экономил деньги, проводил много времени на работе, даже жену там же нашёл. А ещё очень редко улыбался. Как будто на него постоянно что-то давило.
Со временем я начала понимать, что не всё в жизни Артура шло гладко. Но со мной он никогда своими заботами не делился. То ли жалел и оберегал, потому и держал в стороне от собственных проблем, то ли не думал, что я пойму, если расскажет. А может, ему приходилось молчать. Теперь уже не узнаю, не спрошу…
Услышав звук открываемого замка, я резко поднимаюсь с дивана и вжимаюсь в стену. Кто-то входит в квартиру. Шаги приближаются.