Это только мое. Мой — страх и отчаяние собеседника. Его ненависть и мое ликование.
— Что происходит, Дамир? — спрашивает Костров, когда за моими людьми закрывается дверь. — Кто эти люди? Ты их знаешь?
— Это мои юристы, — отвечаю ровным голосом. Прохожу и сажусь в кресло напротив стола Кострова.
Он тоже садится.
Осматриваю кабинет теперь уже никак посетитель, а по-хозяйски.
— Это была неудачная шутка, Дамир, — говорит Костров, ослабевая галстук на шее.
— Никаких шуток, — говорю и смотрю ему прямо в глаза. — Ты должен освободить кабинет через, — перевожу быстрый взгляд на часы и опять возвращаюсь к нему, — двадцать минут. Можешь собрать свои вещи. Я даю тебе такую возможность.
— Но…. Но что это все значит? На каком основании?
— На основании договора передачи акций. Тебе напомнить?
— Но… Мы же… Это было лишь как гарантия. А моя доля? Дамир? Я не понимаю.
— Никакой доли. Никаких гарантий, — в моем голосе появляются жёсткие ноты. — Теперь эта компания моя.
Вижу, как в его глазах растерянность сменяется отчаянием. Он начинает понимать, что я не шучу, но отказывается до конца верить в происходящее.
— Я аннулирую сделку, — слабо лепечет он. — Она недействительна. Совершена под действием обмана. Я пойду в суд. Я буду судиться.
При этом он смотрит на стол. Как будто говорит это сам себе.
— У тебя есть деньги на адвокатов? Или ты собираешься использовать юристов теперь уже моей компании? — делаю в воздухе круг пальцем, показывая, что все здесь уже принадлежит мне.
— Ты подставил меня, — наконец, признает он очевидные вещи. — За что, Дамир? Я думал, мы друзья… Мне нужны деньги… Срочно… Я не могу все потерять.
Этот бессвязный поток слов начинает утомлять меня.
— А как поживает Ольга Викторовна? — прерываю его.
— Она в больнице, — машинально отвечает Костров и, лишь сказав это, как будто опомнившись, подозрительно смотрит на меня.
— Не выдержала, значит, новостей, — говорю с наигранным сожалением.
— Ты?… Ты…. Скотина… Сволочь… — Костров встаёт и кидается ко мне.
Я легонько толкаю его и он падает на стол.
— Выметайся! — встаю и поправляю пиджак. — Твое время истекло.
— Скажи лишь одно, — безжизненным голосом произносит Костров. — За что? Кто меня заказал?
И, вот, я собираюсь насладиться его реакцией на мои слова, но в этот момент из соседней комнаты вылетает Милана. Подбегает ко мне и начинает бить меня своими кулачками в грудь.
— Мерзавец! Что ты наделал? Чудовище! — все эти слова вылетают из ее рта в мой адрес.
Вижу покрасневшие глаза и слезы, скатывающиеся по щекам.
— Ненавижу! Ненавижу! Ты ещё пожалеешь!