— Откуда ты знаешь? Про Лейлу?
— Десять лет назад твоя старшая дочь оговорила меня, обвинив в изнасиловании. Она хотела денег. Много денег. Чтобы отказаться от показаний. У меня таких денег не было. И я стал тем, кто сейчас стоит перед тобой.
— Нет. Не может быть, — он машет рукой, как будто пытается прогнать морок. Туман из прошлого.
Но я — не привидение. Я — реален и я пришел к нему за долгом.
— У тебя два дня, — говорю я. — Через два дня ты либо выплачиваешь мне все суммы, причитающиеся по векселям, либо приводишь Милану. Если этого не произойдет, на третий день за тобой придут.
Бросаю на него последний взгляд. Как же он жалок.
Внутри я ликую. Месть почти удалась. Осталась ее самая приятная часть. Еще два дня. И я получу полную сатисфакцию.
Костров так и сидит в кресле, опустив голову. В его руке стакан, но он так и не отпил из него.
Выхожу из квартиры, оставляя его наедине со своими мыслями.
Когда я слышу уже знакомый ненавистный тембр, ноги сами ведут меня к двери отцовского кабинета.
Крадусь на цыпочках, потому что, только оставаясь незаметной, я смогу узнать все. Уверена, отец не расскажет мне. А я должна знать. Это касается мамы. Всей моей семьи. И меня. Теперь отчётливо понимаю, что это касается, прежде всего, меня.
Дверь в отцовский кабинет почти закрыта. Поэтому я слышу не все. Лишь когда мужчины повышают голос, улавливаю суть разговора.
Долги? Какие ещё долги?
Вдруг до меня доносится мое имя. Теперь уже прикладываю ухо к двери.
То, что я слышу, заставляет меня вздрогнуть. Меня требуют как вещь. Предлагают мною расплатиться с каким-то старым долгом.
Закрываю рот ладонью, чтобы подавить рвущийся наружу крик.
Хочется ворваться в кабинет и растерзать этого ужасного человека. Но остатки здравого смысла останавливают меня. Так я сделаю только хуже. Я уже пробовала.
Остаётся признать — мы зависим от него. Отец, который отдал ему компанию.
Мама, которая лежит без сознания и ждёт деньги на операцию.
И я. Я тоже завишу от него.
С ужасом понимаю, что моя судьба предопределена. Я даже не пешка в этой игре. Я — вещь. Плата за долги. И выбора у меня нет. Разве у вещи может быть выбор? У вещи может быть лишь хозяин.
Отступаю на шаг от двери и закрываю лицо руками. Сдерживаю всхлипы.
Также тихо возвращаюсь в свою комнату. Закрываю дверь.
Первая мысль — позвонить Стасу. Набираю. В ответ длинные гудки. Увидит — перезвонит.
Хотя чем он сможет помочь? Я уже спрашивала у него деньги для мамы. Он ответил, что у него сейчас нет, но он обязательно найдет. Когда? Врачи говорят, что операция нужна как можно скорее. Каждый день уменьшает шанс на удачный исход.