— Только если в твоём исполнении, — смеюсь я.
— Чтобы ты хотела? — очерчивает пальцем шею, спускается к груди.
Я стыдливо подтягиваю одеяло повыше. Одно дело разглядывать мою единичку в пылу страсти, другое — акцентировать на ней внимание при свете дня.
— Ты очень красивая, — словно в противовес моему стремлению закрыться от него говорит Влад.
— Если б не маленький нюанс… — красноречиво выгибаю бровь.
— И маленький нюанс тоже, — смеется идеальный мужчина. Целует меня в шею, плечо и ниже. — Не могу оторваться от тебя. Как называется эта болезнь?
Он вскидывает голову и впивается в меня своим насмешливым взглядом. Брови, так любящие встречаться на переносице, сегодня впервые мирно соседствуют, каждая на своем месте. И я не сдерживаю порыва обвести каждую из них подушечкой пальца.
— Майядефицит?
— Шипучконедостача!
Я звонко смеюсь.
— Кстати, почему Шипучка?
— Ты все время шипишь на меня, словно дикая кошка. Не удивительно, что вы с Муфасой не можете поделить территорию!
Влад встаёт с кровати и тянется к спортивным штанам.
— Хм, а его давно не видно было, признайся, реализовал угрозу и сдал в местную забегаловку?
— Я не настолько жесток. Просто запер в кладовой, — пожимает плечами.
— И когда успел?
— Вчера, пока ты принимала душ.
— Ах ты, предусмотрительный засранец! Знал, что все этим кончится, да? — фыркаю я.
— Даже не загадывал, просто оградил двух диких существ друг от друга во избежание новых травм. Кстати, пора его выпустить в свет.
Подушка врезается в стену аккурат рядом с головой Влада, скрывшегося за дверью.
— Я не дикая! — летит ему вслед, но не думаю, что он с этим согласиться. Я и сама в это верю с натяжкой.
Откидываюсь на постели, утыкаюсь носом в простыни и глубоко втягиваю запах. Пахнет ментоловым шампунем и… нами. Дурацкая улыбочка растекается на губах и не покидает меня ни на секунду, пока я блаженно дрейфую в своих воспоминаниях. Пальцы, губы, шепот. Ох… А когда Влад появляется в дверях с завтраком, я и вовсе стекаю с постели лужицей. Прямиком в утопию.
— Ты, вроде, по чаю? — он ставит две огромные синие кружки на тумбу у кровати и заглядывает мне в глаза. — Из меня кулинар средней руки, так что будет яичница. Ты яйца ешь?
Я усиленно киваю, не в силах вымолвить и слова. Не могу поверить, что это происходит со мной. То есть, такие мужчины и правда существуют: ухаживают за больными, любят всю ночь напролет, приносят завтрак в постель? Может, он ещё и мир спасает по ночам и в тайне миллиардер-филантроп?
Взбиваю подушку и, закутавшись в одеяло, облокачиваюсь на спинку кровати. Горячая кружка обжигает пальцы, а первый глоток — язык.