— Боже, — его лицо искривляет маска ужаса. — У тебя что, инфаркт?
Он подлетает к столу, откидывает меня в кресле и начинает тянуть галстук, только затягивая его на шее еще уже. Я борюсь с ним, откидывая его руки, но этот идиот не отстаёт и тянет сильнее.
— Отвали, придурок, — наконец, выходит у меня прохрипеть.
— Левая рука отнимается? В груди жжет? — не прекращает он свою паническую атаку.
— Да отвали ты! — рычу я. — Я просто смеялся!
Макс застывает с недоуменным лицом.
— Это что, шутки, по-твоему? У отца было два приступа, я охренеть, как испугался.
— Хреновый из тебя диагност, смех от инфаркта отличить не можешь, — вытягиваю концы галстука, окончательно распуская его. — А будь у меня и правда приступ, ты б только добил меня своими действиями.
— Ну, извини, что пытался спасти тебе жизнь, — язвительно произносит он, вглядываясь в мое лицо.
— Я. Смеялся.
— Это столь редкое зрелище, как и инфаркт. Не удивительно, что я перепутал, — вновь возвращается в обычное состояние друг.
Проходит к гостевому стулу и тяжело валится на него.
— Что вообще с тобой происходит последние недели? Звонки игнорируешь, заточился дома, теперь ещё и это.
— Это просто смех.
— Это не просто смех, это похоже на припадок! Накатила вторая волна депрессии? — участливо спрашивает Макс. — Давай я напишу тебе номерок своего психолога, говорил тебе, надо было сразу к ней обратиться! Развод не бывает безболезненным.
— Нет у меня никакой депрессии. Скорее наоборот. Я счастлив. Возможно, впервые за всю свою жизнь — по-настоящему, в полную силу.
— Баба? — задает он ожидаемый вопрос.
— Нет не баба, — раздражаюсь я. — Девушка.
— Даже так…
— Да, даже так.
— Здесь попахивает огромной поролоновой свиньей! — взбудоражено заключает он.
— Допустим, — витиевато отвечаю я, перебирая в руках галстук, которым меня только что чуть не задушили.
— О, черт! Я так и знал. Еще в тот день, когда ты не явился на работу, все знал! Подробности, подробности, я жажду грязных подробностей.
Серёгин с шумом пододвигается кресло к столу и складывает руки домиком перед лицом. Словно профессор готовится принять экзамен у абитуриента.
— Итак, она троечница или хорошистка? — тоном шестидесятилетнего декана спрашивает он, очерчивая изгиб груди перед собой.
— О, Господи, Макс, ты всех меряешь сиськами? — взрываюсь я.
— Значит, ни то, ни то, — постукивает он пальцами по подбородку. — Хотя бы бампер накачанный?
— Я не собираюсь с тобой это обсуждать.
— Значит, да… — ухмыляется придурок. — Познакомишь?
Хочу было послать его в глубокую черную дыру, но тут телефон снова разрывается идиотской мелодией, которая четко ассоциируется теперь только с одной розоволосой девчонкой.