— Отвечай, Хомяк! — повысил голос и вставая прямо напротив меня. От него пахло перегаром. Отвратительный, резкий запах пробирался в меня, вызывая приступ кашля. Еще, судя по всему, этот недогонщик недавно курил. Ядреная смесь.
Ответить было особо нечего. Да и… потянулась рукой к лицу, чувствуя, как кожу начинает пощипывать. Десять минут….
— Вот ведь… — процедила, отворачиваясь от пылающего праведным гневом взгляда Меркулова и, поспешно включая воду, приступила к отмыванию маски со своего лица. Если из-за этого алкоголика у меня будет раздражение, придушу!
Пока я смывала с лица своеобразную глину, брат Светки не проронил ни слова. Стоял, все так же, пошатываясь. И с явным любопытством рассматривал мою пижаму. Точнее штаны в кексиках. Мне было это видно через зеркало, в которое я взирала на свою слегка покрасневшую кожу на щеках. Вроде французская дорогая косметика, а реакция на нее, как на крем «Мой последний шанс». То есть — непредсказуемая.
Пришлось стянуть с головы полотенце и вытереть им лицо. Чтобы капельки воды не стекали по шее на ворот пижамы. Аккуратно расправив розовую махровую ткань, повесила ее на сушку, которая располагалась слева от раковины. И уже после всего этого, рискнула обернуться и опять посмотреть на замершего на одном месте Меркулова. А он так и продолжал смотреть куда-то в область пониже талии. Что с ним такое?
— Эй! — помахала перед его лицом рукой.
Вскрикнула, когда его пальцы сомкнулись на моем запястье и до боли сжали.
— Хомяк… — выдохнул, поднимая взор. Дернул резко на себя, заставляя меня сделать пару шагов в его сторону. Что было крайне нежелательно!
— Послушай, — попыталась высвободить руку, — мне больно. Давай не будем все усложнять. Я завтра же… нет, сейчас же уберусь отсюда и…
Договорить мне не дали. Бессовестно заткнув мне рот поцелуем. Я остолбенела, не ожидая от Меркулова такой подставы. Такое мне и в самом страшном сне привидеться не могло. Чтобы мы целовались…
Опять вскрикнула, когда этот нахал самым бессовестным образом слегка прикусил меня за губу перед тем, как отстраниться и выпустить руку. Провел ладонью по своему усталому и бледному лицу, опять возвращаясь взглядом на мои штаны.
— Выброшу, — пообещала больше самой себе, чем парню. — Вот прямо завтра.
— Не стоит, — покачал головой Макс. — Мне даже нравится.
Подавилась возмущенный возгласом. Что, простите? Нравится? А что именно?
— Ты пьян, — с подозрением посматривая на него, пробормотала. — И не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.
— Да, — он снова коснулся рукой стены, используя оную как опору. — Я перебрал.