Орталеон выпустил собственный поток атмы волной, прошедшей в радиусе нескольких метров вокруг него и затронувшей инопланетные энергоносители. И тогда искры в храме Нуны начали быстро вбирать в себя его атму, прогреваясь, как движок машины. Параллельно появился и сразу пополз на усиление внутренний гул, исходящий из неизвестного источника где-то в недрах пирамиды, громкое гудение с редкими, но громкими хлопками. Золотая каёмка углубления, где стоял Ирмант, наполнилась чёрной маной, мелкие кристаллы начали светиться, а вслед за ними и основные искры.
Орталеон активно манипулировал руками, разводя ими по статическому экрану перед глазами. Он регулировал сеть источников атмы по планете, задавая каждому храму нужную мощь. Святыни работали как предохранители, определяя максимальный размер всей энергетической передачи, исходя из подготовленных для неё хранилищ. Все части Столба и главный храм были связаны со спутником Земли — Нуной.
Ахарат способен накопить на Лейле атму прямо пропорционально количеству храмов на Земле — мера предосторожности.
Последним действием Орта выбрал голограмму Солнца и отметил пункт «игнорировать». Услышав несколько ударов в стену и дверь, Орта поспешил. Он присел и направил ещё больше собственной атмы в пол под собой. Одной струёй энергия прошлась и повторно перезаполнила золотой узор, но атма больше не распространялась кругом, а перетекла прямо в искры, разделившись на несколько ручейков. Вся вязь приобрела угольный оттенок. Это был последний из безопасных этапов. Впрочем, Орталеон встречал грядущее со спокойствием настоящего воина, он вкладывал все свои силы, полностью погрузившись в процесс управления технологией, не озираясь на дверь, зная, что в неё вовсю пробиваются Аримийские ящеры.
Феноменальный механизм по передаче энергии достиг необходимого для старта заряда за счёт атмы Ирманта. В пределах вырубленного в каменном полу паза вверх ударил столб света — яркое белое свечение с зелёными и чёрными нитями. Это сопровождалось мощным выбросом прозрачной, но очень опасной энергии. Асмодея подняло примерно на метр, он расслабился и сфокусировался на конденсации новой маны, очень медленно и плавно двигаясь, словно катаясь на струе воздуха.
Дальше свет стал материализовываться в плазму, полностью обволакивающую Тёмного, а заодно и гигантский глобус вместе со спутником. Проявившийся световой столб не затрагивал лишь голограмму, но засвечивал её. Поток струился исключительно в пределах напольного узора — десятисантиметрового перепада от выделанных в полу песочных часов. Выброс храма пагубно воздействовал на управляющего Ахаратом, но внутренних запасов его маны пока хватало, и он вполне нормально себя ощущал, не сопротивлялся левитации, прикрывая всё тело густой Ирмантианской энергией.