Сжал кулаки, не обращая внимания на жгучую боль в запястье. Да что творит эта девчонка, еще и в такой ответственный момент?!
— И ты говоришь мне об этом только сейчас? Бридж, с этого стоило начать! Гром птицы, значит… Зачем императору Гардии оружие против драконов? Укрепляет границы, не доверяя нашим заверениям, что ситуация под контролем?
Бридж не сдержал усмешку, но с профессиональной быстротой вернул серьезное выражение лица.
— Вы же понимаете, наша ситуация далека от контроля.
— Но ему-то об этом неизвестно, если у кого-то, помимо длинных усов, нет длинного языка. Выясни, зачем императору Гром птицы, и оставь мне досье.
Значит, два яйца. Осталось найти еще восемь.
Я стиснул зубы и с силой сжал кулаки, чтобы не взвыть от боли, прошившей запястье острыми иглами. Гардиан вопреки всякой логике, ликовал.
— Свободен, — прошипел, рывком поднимаясь и покидая кабинет.
Бесовка! Будет тебе платье! А еще познавательная прогулка с яркой гаммой непередаваемых ощущений. И только не говори, что ты боишься высоты!
Интриги, загадки, расследования, или Кто такая шайри?
Ариана Корделия Сэйри Илсе Мейендорф Т’аркан Аркхарган
Не знаю, от чего я оволосела больше. От слов бабули или от осознания места, в котором нахожусь: слева окружность, справа окружность, а я посередине, где плохо пахнет.
Оно называется задницей! Полной и неотвратимой.
— Шаамни, засвидетельствуй мое благословение. Ash’ha Shaamnee ryte hour!
Последняя фраза прозвучала сквозь нечеловеческий рык. Виски налились болью, запястья обожгло. Я почувствовала, что под пальцами Райры браслет снова ожил и скользнул по коже. Магия что-то там переиначила и, когда женщина убрала руки, на моем запястье по-прежнему красовался артефакт. Только теперь вместо пяти изящных веточек, в сложном плетении четко различалось семь. Огибая мою худую руку в причудливой вязи, ленты слагали над моей ладонью символ в виде сердца в объятиях кожистых крыльев. Красиво, но…
— Моя девочка… — прошептал браслет. — Спасибо, что приняла меня. Теперь мы едины, шайри.
— Гадина! — вскочила с лавки, пытаясь стряхнуть с себя браслет. — Это я не вам, — добавила поспешно. — Это я ей! Хотя, вы тоже не лучше! Что вы наделали? Мы позвали мать Рейнхарта, чтобы она сняла с меня эту подлую штуку, а теперь… Что значит, «теперь мы едины, шайри?»
Лицо старушки просияло так, словно перед ней прямо из-под земли вырвался столп чистейшей Исконной магии.
— Шайри? Ты слышишь голос Шаамни?
— А вы разве нет?
— Увы, не удостоилась такой чести, хоть и носила браслет почти полвека.
— Вы носили эту гадину?