— Ваше тело выходит из стазиса. Я опять сдвину, но надолго не смогу. Нужна помощь. Я сниму «кокон»?
— Телефон… пользоваться умеешь?— прохрипел Олевский. — Подойди к дыре, попробуй… должен взять сеть. В контактах… Богдан Райяр. Скажи…
Девочка кивнула. Через несколько минут уже деловито тараторила в трубку:
— Да, ранен. На него напали. Очень-очень сильно, синий уже. Говорит, возьмите всех, кого можете… и скорую вызовите. Куда приехать? Записывайте.
— Не уходи, — встревоженно проговорил Олевский, когда девочка вернула ему мобильный. — Подожди моих друзей… Они могут еще… быть в замке, фантомы, — говорить становилось все труднее. — А тебе еще домой… как ты попадешь домой? Ты ведь не из этого мира, да? Портал… Дом…
— Ой, кому нужны эти Порталы! — девочка пренебрежительно хмыкнула. — Не волнуйтесь, меня им не поймать. Да и не знают они, что это я вам помогла. Спасибо вам. Через месяц, да? У памятника.
— Подожди… помолвка… нужно чем-нибудь обменяться, так принято. Кольца у меня нет. Жаль.
Родовое кольцо Олевских, разумеется, досталось Владимиру как старшему брату, а до того, чтобы заказать свое, как обычно делали младшие сыновья, у Антона не дошли руки.
— Вот, — здоровой рукой он потянул цепочку из-под воротника. — Возьми. Так надежнее. Так точно… получится помолвка.
— Снеговик? — девочка удивленно рассматривала забавную эмалевую фигурку на цепочке. — Вы носите детскую подвеску?
— Это… это… оберег. Я потомок Ледяного Воина. Снеговик – символ, его нет летом, но он есть зимой. Смерть. Возрождение… бессмертие.
— Оберег? — девочка задумалась, просияла и вытащила из кармана джинсов… сложенную вдвое плоскую тряпичную куколку, помятую, грязноватую, с нитяными волосами и очень… страшненькую. От куклы пахну́ло магией, странной, холодной, похожей на воду в стужу. — Это тоже оберег. Куклу зовут Ани.
— Спасибо, — сказал Антон, сжимая оберег в здоровой руке. — А как зовут… тебя?
Девочки уже не было рядом. Только поскрипывали, все тише и тише, подошвы кед.
Некоторое время Антон напряженно прислушивался, потом услышал голос Богдана и… расслабился. А размякнув, потерял сознание.
… Он пришел в себя, когда его укладывали на носилки, а Богдан, размытый на фоне вечерних огней и тоже похожий на призрака, взволнованно повторял где-то сбоку:
— Ну как ты? Держись, Олевский, мать твою, держись!
— Тони, не умирай! Не умирай! — раздался шепот над другим ухом.
Марта? И она здесь?
— Зачем ты ей сказал, Даня? — Антон повернул голову и с негодованием посмотрел на Богдана. Тот пожал плечами.
— Тони, ты дурак?! — Марта всхлипнула и погрозила ему кулачком. — Дурак! Идиот! Зачем ты пошел туда один?! Ты вечно… ты вечно делаешь только так, как тебе хочется! Доигрался?