- Да, - ответил я после недолгого замешательства.
- Понятно, - протянул отец и замолчал.
Потом, словно забыл обо мне, развернул над столом пространственные графики и, таблицы, мерцающие пирамиды схем.
Невольно вглядевшись в данные, я понял, что он просматривает статистику работы рудников, колоний, шахт. Последнюю информацию из дистриктов. Из красных кварталов и космических станций.
- Будь осторожен, сын, - сказал, наконец, отец.
- Я контролирую себя, - ответил я излишне поспешно и отец поморщился. Но меня «понесло»: - Я не позволю своей собственности бегать от меня и болтаться в космосе. Ши должны знать своё место и скоро эта девчонка будет сидеть у моих ног!
Отец скривился, словно съел лимон.
- Причём здесь ши, - махнул он рукой, сворачивая графики. - Тебе неинтересно, откуда я знаю о ней?
Я пожал плечами.
- Ты правитель, - сказал я, словно этим было всё сказано.
Отец провёл языком по зубам, не размыкая губ, скрестил на широкой открытой груди огромные руки.
- Первое, о чём подумал бы я на твоём месте, что меня хотят подставить. Не помню, чтобы воспитывал в своих детях такую наивность.
Он помолчал, словно хотел лучше подобрать слова, а я в это время сгорал от стыда. Так стыдно мне не было с детства, когда полз с переломанными ногами по ледяному коридору на первых испытаниях и поскуливал, как щенок.
- Или ты думаешь, что её номер так просто оказался в федеральной базе, в красном списке?
Объяснять, что такое красный список, не было нужды. Информация в нём менялась со скоростью света. Те, кого причислили к повстанцам и объявили в розыск, долго в нём не задерживаются.
- Такая уж это планета, - пробормотал отец задумчиво.
- Что ты имеешь ввиду? - спросил я.
- Только то, что сказал. Когда вы были детьми я учил вас не усложнять. Но уроки, видимо, не были действенными, если спустя столько лет ты не слышишь меня.
В такие моменты нужно молчать. Худшее, что может прийти в голову - это оправдываться. Сейчас это бесполезно. Если отец взялся тебя обличать, единственный способ окончательно не запачкать честь воина - принять наставления с достоинством, не потерять лицо.
- А что ты думаешь об этой планете? - спросил отец, и, прежде, чем я успел ответить вдруг резко опустил кулак на стол. Тот жалобно поглотил удар. - Не врать! - добавил отец.
Я сглотнул и ответил предельно честно.
- Думаю, что я проиграл ей.
Отец смотрел на меня долгим взглядом, а потом тихо произнёс:
- Хорошо.
Он откинулся на кресло, не сводя с меня взгляда.
- Ши никогда не смирятся, - сказал я так же тихо. - Повстанцы для них - герои. А мы, - я горько усмехнулся, - навсегда останемся захватчиками. - Я думаю, мы совершили ошибку, скрыв от них правду.