Она что-то неразборчиво шипит в ответ, а я как раз получаю из рук продавца пакет с покупкой и пожелания счастья в личной жизни.
— Мы с невестой, — нарочно выбираю эту формулировку, — сами разберемся и с прошлым, и с будущим, и с костями в сундуках.
— Невестой? — переходит на шепот.
Я отключаю связь.
Хмм… Надо позвонить Михалычу — его жена, кажется, начальник ЗАГСа.
Роспись нам с Очкариком могут устроить и без обязательного месяца ожидания.
По дороге домой я пытаюсь подобрать правильные слова, которые вручу малышке в паре с кольцом. Сомнений о том, что не делаю глупость, нет. Мне тридцать пять, и количество женщин в моей жизни превышает три десятка, хотя я никогда не задавался целью их считать. Среди них были и короткие отношения, не перешагнувшие барьер пары месяцев, и длинные, с серьезным подтекстом. Однажды почти дошло до свадьбы: она была симпатичная, не глупая, нравилась моим родителям, и мы даже отнесли заявление в ЗАГС, купили костюм, платье и составляли список гостей на свадьбу. Но была одна загвоздка — я не нравился ее интеллигентной семье. Был слишком прямой и «деревянный», как любила говорить ее мамаша. И в конце концов, когда случилась неприятность, моя «невеста» сбежала почти из-под венца. А мне уже было так по фигу, что ничего внутри не екнуло догонять и исправлять.
Тогда мне было чуть меньше тридцати, и тогда же я понял, что женюсь только когда пойму — эта женщина подходит мне, а я подхожу ей.
В случае с Очкариком решение о женитьбе было логичным. Я обедал со своими «важными друзьями», чьи проблемы в очередной раз удачно разгреб, слушал, как они рассказывают о женах, детях, любовницах, и понял, что моя жизнь, какой бы классной она ни была в холостячности, все-таки вызрела для чего-то более серьезного. И одна замороченная малышка, без которой мои возвращения домой стали до чертиков унылыми, может стать идеальным дополнением моим успехам.
А если у нас вдруг ничего не получится — развод никто не отменял.
Детей мы в ближайшие пару лет точно заводить не будем.
Когда подъезжаю к дому, в окнах на первом этаже мелькает тонкий силуэт. Странно так мелькает, как будто она там танцует. Не хочу отказываться от желания подсмотреть за этим представлением, так что потихоньку, стараясь не шуметь, открываю дверь, стаскиваю ботинки и прямо в пальто прохожу в гостиную.
Очкарик в наушниках, держит в руках телефон и с закрытыми глазами что-то подпевает в такт музыке, которую я не слышу. Сегодня на ней не домашний уютный комбинезон, а мой свитер и длинные вязанные гольфы чуть выше колен. И снова держащаяся черт знает как на волосах заколка-бабочка.