Я взяла деньги, купила красивый шелковый галстук и пообещала себе, что когда-нибудь отважусь на эротическую фотосессию в одном этом галстуке. Тогда была полна решимости сделать это в ближайшее время. А потом остыла, поняла, что все равно никогда не решусь на такой смелый эксперимент, и подложила галстук Саше. Сказала, что было настроение сделать ему сюрприз, за что получила целый чмок в щеку.
Лицо Саши расплывается в снисходительной усмешке. Он уверен, что я купила мужской свитер, чтобы пережить наш разрыв. Все-таки не такая уж я наивная и непонимающая, чтобы не заметить мысль, которую он буквально транслирует мне в мозг.
Хочется сказать, что он ошибается. Но зачем?
— Спасибо, что вернул его, — стучу пальцами по коробке и проклинаю себя за то, что сделала Саше кофе, потому что он уже усаживается на кухонный диванчик, укладывает ногу на ногу и дает понять, что никуда не спешит. — Не стоило беспокоиться. Не настолько жизненно необходимая вещь.
— Я думал, ты не придешь, — меняет тему мой бывший. Это в его характере — перепрыгивать с одного на другое даже без перехода. Он занимается финансами, постоянно о чем-то договаривается, выбирает выгодные варианты и называет такую «прыгучесть» оптимальным вариантом эффективного использования времени. Зачем тратить его на разговоры, которые не несут никакой выгоды?
— Почему я не должна была приходить? Мы договорились, что взрослые люди, кроме того, кому-то нужно было отдуваться за всех Воскресенских.
Отец как всегда очень спешно сорвался по работе, мама слегла с давлением — после инсульта пять лет назад она даже спит с тонометром под подушкой. А если бы никто не пришел на свадьбу, Анна Павловна, Сашина мама, обиделась бы на всю жизнь. Так что мне пришлось бы пойти даже мертвой.
— Надеюсь, у тебя не было из-за этого неприятностей?
— С Наташей? — Саша почесывает живот через рубашку и снисходительно улыбается. — Нет, она не ревнива, к счастью. У женщин, которым за тридцать, много плюсом.
— Ну да, проблемные малолетки — это проблемы мальчиков, — с лживой широкой улыбкой подыгрываю я.
— Не обижайся, маленькая. — Саша тянется, чтобы потрепать меня по щеке, но я успеваю встать и сделать вид, что собираюсь заняться обедом. — Кстати, я голодный — просто пипец. От омлета не откажусь.
Чтобы понять, почему он так себя ведет, надо быть в клане Сергеевых-Воскресенских. Лет двадцать назад наши родители жили в одном доме на одной площадке, и мы с Викой — Сашиной сестрой — ходили в одну школу. Сергеевы одалживали у Воскресенских сахар, Воскресенские у Сергеевых — батарейки. Мы с Викой вместе учили уроки, а Саша, тогда уже начинающий специалист, иногда забирал нас после школы на автомобиле, купленном на свои первые «кровные». Мы до сих пор одна большая семья, просто Вика вышла замуж и переехала к мужу на другой конец города, Сергеевы тоже сменили жилье, а я шесть лет назад выпорхнула из родительского гнезда. Но все праздники — мы вместе. Или даже так: Сашин отец звонит в двенадцать ночи и говорит, что собирается заделать шашлык, так что с нас, домоседов, выезд на дачу. И на следующий день мы все вместе: родители, я, Вика с мужем и Саша.