Keiko Matsui — Tears of the Ocean
Я смотрю на украшение, которое Антон держит на ладони с видом человека, принесшего наборный детский браслет из ракушек. Как будто это просто безделушка, и он вообще случайно нашел ее в кармане, когда искал ключи.
— Это мне? — Я знаю, что мастер задавать глупые вопросы, но ничего другого в голову не приходит. Просто не верится, что в моей жизни появился человек, который понимает, что лучший подарок для девушки со странным именем — что-то, что было у той, в честь кого ее назвали немного эксцентричные родители.
Целая обсидиановая звезда на широком бархатном ремешке.
Я бы душу продала за такую, только поиск в гугле вечно выбрасывал на дешевые пластмассовые подделки с алиэкспресс.
— Может, повернешься? Тут застежка такая, что самой не справиться.
Я снова глупо и часто киваю, поворачиваюсь, чуть не заваливаясь на ногах, потому что голова беспощадно кружится. Меня словно раскрутили на карусели и вышвырнули на самом крутом вираже.
Так не бывает.
Я все равно не могу удержаться и вздрагиваю, когда чувствую прикосновение пальцев к шее. Мы оба как будто замираем, слушаем тишину, в которой из моих сжатых губ вырывает что-то похожее на стон сожаления. Нужно уметь справляться с паникой, нужно взрослеть и перестать видеть опасность в каждом мужчине. Особенно теперь, когда мою слабость перед прошлым может разрушить что-то хорошее и, кажется, действительно настоящее.
— Прости, пожалуйста, — извиняюсь я и, чтобы скрасить оплошность, заводу руку за голову, чтобы приподнять выбившиеся из-под тяжелой заколки пряди. Волосы у меня тонкие и несчастные, а железная бабочка в стеклянных «бриллиантах» была слишком красивой, чтобы такая сорока, как я, прошла мимо витрины. Так что сейчас она почти сползла с волос и кулем висит почти у основания шеи. — Это просто нервы.
— Перестань за все извиняться, малыш. Я же не мальчик с комплексами, чтобы хныкать каждый раз, когда женщина не прыгает ко мне в руки в первый час знакомства. Можно же потихоньку, да?
Я хочу сказать, что ответное «да» можно смело возводить в бесконечную степень, но пальцы снова притрагиваются к моей шее: уверенно, твердо. Ремешок на мгновение немного натягивается, я чувствую холодное прикосновение серебра к коже.
Прикрываю глаза.
Выключаю реальность.
«Иду» туда, где он прижимается к моей спине своей грудью, где мы тесно и плотно друг с другом, как той ночью. Где между нами уже нет одежды. И по коже мурашки от того, как приятно чувствовать между своими ногами — его, мужские, покрытые короткими волосками. И щекотка под кожей, потому что интимно и невозможно близко.