с ознобом мучась, как в огне,
здесь узнавали, что работа
равна отвагою войне.
Мы здесь горбом узнали ныне,
как тяжела святая честь —
впервые в северной пустыне
костры походные развесть.
Это про нас!
После таежной жизни всякие неприятности в моих шоферских поездках казались пустяковыми.
Первое время кондукторшей с нами ездила белокурая смешливая Зина.
Мне казалось почти неправдоподобным, что такая махонькая девчонка уже замужняя женщина. Что она может смыслить в семейной жизни? Ей бы еще в куклы играть.
Зина к своему семейному положению относилась по-детски, ребячливо. Она все еще, хотя замужем была полтора года, любовалась тонким обручальным кольцом на маленьком пальчике с розовым ноготком. Простодушно и мило делилась с нами, какой у нее хороший Вася, как беспокоится о ней, с каким нетерпением ожидает ее возвращения из поездок. Я видел этого Васю. Он всякий раз приходил к автовокзалу встречать жену и терпеливо маялся у ворот, пока Зина отчитывалась в билетах и сдавала кассиру деньги. Он — плечистый, большерукий, с закопченным лицом кузнеца. Она — маленькая, хрупкая, беленькая. Они уходили, трогательно взявшись за руки.
Смешно Зина говорила. «Да не аркай ты, надоел»,— останавливала она какого-нибудь не очень трезвого и шумного пассажира. «Ох, и драча вчера на нашей улице была!» — сообщала нам Зина. Двугривенные она называла двадцатчиками, гривенники — десятчиками. Слушать ее речь, пересыпанную такими самобытными словечками, было просто наслаждением.
Не успел я еще как следует привыкнуть к Зине, как вдруг она сообщила, что выезжает с нами в последний рейс.
— Что случилось?
Розовенькие щечки Зины полыхнули ярким огнем.
— В декретный ухожу.
— Что? — не понял я.
— Скоро у нас будет маленький,— пояснила Зина, покраснев еще жарче.
Только теперь я обратил внимание на ее округлившуюся талию и понял, почему она носит такое широкое пальто.
— На крестины позовешь? — пошутил я.
— Конечно,— застенчиво улыбнувшись, кивнула она.
— Значит, больше не увидимся? — мне было жаль расставаться с нею.
— Почему? Скоро опять вернусь. Мне эта работа нравится. Лучше, чем в городских автобусах. Мы так и с Васей решили. Устрою маленького в ясли и вернусь. В автобазе обещали сохранить за мной место.
На конечной станции мы с Сергеем Ивановичем Голубевым сговорились купить нашей кондукторше подарок. Голубеву было лет тридцать пять. С ним у нас установились добрые отношения. Человек он был спокойный, строгий во всем, что касалось работы, несколько даже педантичный. Я знал, что у него трое детей, живет он в маленьком собственном домике на окраине города.