— Недавно прочитал роман молодого писателя,— заговорил Константин Григорьевич.— Очень его в прессе хвалят. Говорят, самый проблемный, жизнь современной молодежи отражает здорово. У него герои в романе разговаривают так...— Константин Григорьевич весело покрутил головой и громко рассмеялся.— «Смотри, скоро шлюхой станешь...». Говорят это, Катя, хорошей девушке... Еще!.. «Ты, хитрован... Скинемся на полбанку...». Хлестко? Столько я новых слов из него почерпнул. Чувствую, образовался... Да, молодые люди, что ни страница в романе, то прямо из уголовной хроники... Трое парней бьют одного. В темном переулке, смертно... Описано со знанием западной уголовной литературы. Там любят такие описания... Другой герой угоняет мотоцикл да еще попутно снимает кольцо у женщины. И такого подлеца на поруки берут. Обыкновенную подлость нежно называют хохмачеством. Поверите, стыдно читать такое. А знаете, кто герои этого романа? Киноактеры, молодые писатели, молодые ученые... Эта шваль — якобы молодая интеллектуальная сила. Выхваляются, сколько каждый имел женщин. Хулиганы и жеребцы. Все при вас, Катя, невозможно даже пересказывать.
— Да я же знаю этот роман,— сказала Катя.— Не всё там плохо. Да и, правда, написана. Такие мальчики в Москве есть. Герой ведь потом понял, что он жил неправильно.
— Понял? Ничего он не понял,— сердито возразил Константин Григорьевич.— Автор пошутил над читателем.
Я слушал запальчивую воркотню, такую же, как в нашем доме, когда Базовский начинал о чем-то спорить с отцом, и думал: что если его спросить о Тоне? Знает ли он, что она вернулась? Что работает кондуктором автобуса?
— А как эгоистичны эти молодые люди,— продолжал Константин Григорьевич.— Совсем не желают считаться с теми, кто прошел через тяжелые и сложные времена. Легко отбросить все, что было до тебя, ничего, в сущности, не выдвигая нового, своего. Начали жить в легкие годы и вдруг посчитали себя чем-то обиженными. Им, дескать, мала площадка для действия. Ведь этакие негодники! Им бы перед прошлым отцов шапки снимать! А они соревнуются, кто глубже в душу стариков плюнет. Такие могут и не заметить, как жизнь обойдет их. Им кажется, что они — молодая сила, а на деле — пупыри.
Он махнул безнадежно рукой.
— А критика наша гнев свой — гневаться ей по штату положено — изливает на тех, кто о народных бедах рассказывает. За всякую малость цепляется. Характеры не те, какие нужны, историческая перспектива теряется. А перед книгами молодых писателей о великовозрастных шалопаях готова на колени встать. Героями нашего времени объявляет. А какие, собственно, это герои нашего времени? Квакают лягушки в своем болоте.