Я привлек к себе Тоню. Она полулежала на моих руках. Ее мягкие волосы касались моего лица, я совсем близко видел ее глаза, слышал ее дыхание. Я подумал о том, что счастье, о котором мне смутно мечталось, теперь со мной рядом.
Тоня осторожно высвободилась из моих объятий и, не отнимая рук, спросила:
— Как тебя занесло в город? Ты же не собирался.
Я тихонько рассмеялся, вспоминая свое мгновенное решение на пустынной улице Крутогорска.
— Так захотел тебя увидеть... Думал о тебе, как о самом близком человеке. И понял, что ты мне очень нужна.
— У тебя что-то случилось? — в голосе ее прозвучала тревога.— Я так и подумала.
— Приехал брат. Ждал его приезда! А встретились — и что-то оборвалось.
— Может, преувеличиваешь?
— Если бы...
Я задумался. Тоня мне не мешала.
Оказалось, что мне легко посвятить Тоню в дела нашей семьи. У меня вдруг нашлись точные слова для определения отношений Бориса к родным, к тете Наде и сыну. Сейчас мне стало ясно, что Борис, в сущности, утратил права мужа и отца. Он вел себя, как мужчина, который не любит женщину, только формально связан с ней. Разве таким должен быть брак любящих? Теперь я лучше понимал тетю Надю, которая не хотела видеть брата в доме. Разве не оскорбительно все его поведение? Ведь, кроме того, есть Николай Иванович. Я не задумывался о глубине их отношений, но видел, как внимателен и заботлив он к тете Наде, сколько в нем бережности и чуткости.
С чем же приехал Борис? Своей вины перед тетей Надей он не признавал ни капельки. Это же ясно из всего нашего разговора. Да и к нам я не почувствовал хоть какой-нибудь теплоты. Невольно Борис поколебал мое к нему прежнее братское чувство.
Тоня слушала, склонив голову.
— Не нравится мне твой Борис,— сказала она, когда я замолчал.— Не обидишься? Как-то слишком просто все у него получается: захотел уехать — уехал, захотел приехать — приехал. Как ваша тетя Надя, если она такая, как рассказываешь, могла мириться со своим положением? Гордости в ней нет, или она так верна ему в любви? Такими мы бываем тряпками,— закончила Тоня неожиданным выводом.
Она положила свою руку на мою.
— Все же не торопись, подумай о брате, присмотрись к нему получше,— посоветовала Тоня и опять как-то по-матерински потрепала меня по щеке.— Осудить легче легкого. Мы так обычно и делаем. Торопимся худо подумать о человеке. А надо бы наоборот, поискать в нем хорошее. Борис — брат тебе. Разберись... Может, это у него от настроения. Ведь они с тетей Надей только еще увиделись.
Незаметно наступил вечер. Полумрак, окружавший нас, становился все гуще. Было тепло и тихо. Лес засыпал.