– Отчего отдыхаешь-то? – ну и мама, что в моем случае так и норовит свой нос в твою личную жизнь сунуть, наверное, ведет себя куда сдержанней!
– Синичкина сегодня раньше времени убежала, — вообще-то, всего десять минут не досидела. Только повара школьной столовой ни за что не переубедишь, что пусть и одна у меня ученица в день, а все равно нет-нет да от щебетания её несмолкаемого устанешь. - Или что? С Гришей поцапалась?
Отец даже про обиды забыл, едва мама подозрение свое вслух озвучила. Рядом со мной уселся и ждет, что я на это отвечу.
– Нет…
– Не ври! — ну все! Теперь и мама с другого бока плечом своим меня подперла! – Обидел?
– Убью!
– Да нет же, – и если сейчас же их не успокою, папа угрозу в жизнь воплотит.
Знаю его, если б не командировка, Зайцева в тот же день, как я с чемоданом на пороге нарисовалась, в порошок бы стер. А так хоть поостыть успел…
– Хорошо у нас все. Даже лучше, чем вы представить себе могли, – хотя, чего уж там? Они ведь уверены, что любовь нас уже давно по рукам и ногам связала. – Я просто хочу с вами время провести. Чего ж в этом криминального?
Переглядываются. Вроде расслабились, папка вон кулаки разжал, а все равно начеку. Глаз с меня не спускают и мысль, что в спальне Гришиной философствовать спокойнее будет, мне уже единственно верной начинает казаться. Можно ведь на ключ закрыться и в полном одиночестве самобичеванием заниматься. На кой черт расселась тут?
– Ничего криминального, дочь. Сиди, конечно. Только смотри недолго, а то сейчас улицы заметет и придется лыжи с балкона доставать.
Еще чего! Спортсменка из меня никудышная, поэтому на шуточку папину я смешливой гримасой отвечаю. Радуюсь, что родители вновь к обсуждению своих проблем вернулись и дальше на волнах памяти дрейфую.
Выпивала я раньше, чего греха таить? На Новый год там или на день рождения собственный. Однажды даже самогонку попробовала, которой Борькину маму соседка угостила. Да так меня развезло, что помимо сумасшествия, свекровь меня и в алкоголизме подозревать начала. Неделю потом странно посматривала, на ужин к нам, как на работу наведываясь.
Так вот, спустя двадцать минут самоанализа признать могу – спиртное на ритуал мой прежде никогда не влияло. Штормило меня, из стороны в сторону покачивало, но постель обязательно ко сну была перестелена. И что выходит? Дураку ясно – это поцелуи Полонского в мои правила корректировки внесли. Видимо, так он ручищами своими меня к себе прижал, так ласками воли лишил, что обо всех важных делах я позабыла…
Так, может, и к лучшему? Чего зря от мужчины бегать, если от внимания его хорошо становиться?