-Да иди ты! Ты ведь несерьезно?
-Серьезнее некуда. У батареи тебе лежак организую, чтоб не простыл, а к себе не пущу. Я девушка приличная.
-А я пьян и на целомудрие твое в таком состоянии посягать точно не буду.
Что странно. Разве под этим делом мужчин на подвиги не тянет? Вы не подумайте, меня это не расстраивает, просто по опыту своему знаю, что если в крови алкоголь гуляет - обязательно к опьянению этому и сексуальное влечение примешивается. У Борьки всегда так было.
-Да без разницы мне, что ты собираешься делать, а что нет. Сказала не пущу, значит, не пущу!
Выдаю твёрдо и бодренькой походкой к этой самой батареи бреду. Запасное одеяло ( наверное, зимнее) пуховое из комода достаю и принимаюсь за дело. Не сахарный, не развалится! Для осанки даже полезно будет, а то он вечно сутулится. Ест, в три погибели согнувшись, и в бумажках своих перед телевизором ковыряется точно так же.
-Я тебе плед дам, - бросаю, не оборачиваясь, и губу закусываю, с тоскою на любимое шерстяное одеяльце поглядывая. От родителей принесла. Знала бы, что по полу валять придется, еще б десять раз подумала, прежде чем через весь город с ним в маршрутке трястись. Впрочем, уж лучше он, чем собственную честь в жертву приносить. И кто просил папу так напиваться?
-Готово, - плечами передергиваю, ладошки салфеткой влажной вытираю, и, наконец, на мужа смотрю. А он лежит! Аккурат посередине, как барон декоративными подушками обложившись. Бровь приподнимает, губы в самодовольной улыбке растягивает и ласково так говорит:
-Молодец. Вот сама туда и ложись. А мне и здесь хорошо. Свет погаси, пожалуйста.
Гриша
Вот так-то, Полонская Стефания Леонидовна! А то навыдумывала: чтоб я и на пол лег! Это в собственной же квартире, в спальне собственной жены?! Нет уж, увольте! А то, что супруга она мне лишь на бумажке, не аргумент.
– Ну знаешь… Мало того, что ты родителям моим лапши на уши навешал, так еще и меня из моей же кровати гонишь? Это… – раздувает щеки, силясь дать название моему поступку, да так и сдувается, отправив в мою наглую физиономию миниатюрную подушку.
Отлично. Рад я, что брак наш пока неделями исчисляется. Проживи мы вместе дольше, сейчас она наверняка вставила бы шпильку про свою загубленную молодость.
– Не я. Ты сама выделываешься, – так и подмывает сказать “набиваешь цену”, но боюсь, тогда в голову мне прилетит что-то потяжелее. - Легла бы уже рядом и не мешала мне отдыхать. Я, между прочим, умираю, Стеша.
Два дня под алкогольными чарами, и по моим меркам это уже самый настоящий запой. Взглядом указываю ей на пустующую половину кровати, а когда девушка не реагирует, беспечно плечами пожимаю. Не силой же ее тащить! У нее воображение бурное, чего доброго, решит, что я ее домогаюсь. Весь дом перебудит, а мне потом с ее папой объясняйся.