Писк, исходящий из базы селектора, заставляет меня стиснуть зубы. Когда я уличу Люцифера в сексуальных домогательствах, непременно запущу в инстаграме флешмоб с хештегом #ЯМы_Не_Кирилл_Серов. Его как сучку Серсею камнями на улицах забрасывать будут.
— Да, Кирилл Алексеевич, — жертвую говнюку свое лучшее придыхание, которое много раз спасало меня от расправ полиции за нарушение скоростного режима, и в прошлом году подарило преданного поклонника в лице защитника New York Yankees.
— Зайди, — незаинтересованно выплевывает трубка.
«Fucking asshole», рычу в сто первый раз и поднимаюсь с кресла. По пути в его кабинет представляю, как Серов голышом идет по Красной площади в тридцати градусный мороз, и понемногу начинает отпускать. Просто не терять самообладания и набраться терпения. Все будет. Я же Жданова-Леджер.
Выдохнув раздражение, заношу руку, несколько раз стучусь в дверь и вхожу внутрь. Люцифер по-прежнему сидит за столом, приклеившись глазами к ноутбуку, похабно игнорируя мои «88-58-89».
— Через пять минут встречаемся на ресепшене. У меня назначена встреча. Ты едешь со мной.
Я вонзаю в пол свои Гуччи с такой силой, что кажется становлюсь на на пару сантиметров ниже. И это он не мог сказать мне по телефону?
— Что-то еще, Кирилл Алексеевич? — в моем голосе столько сахара, что он просто обязан испортить говнюку зубную эмаль.
Тут он все-таки отрывает взгляд от экрана и смотрит на меня. Черные глаза быстро ощупывает мою фигуру и отвратительно красивый рот изрекает:
— Твоя юбка слишком короткая. Исправь это завтра.
Кажется, мне достался самый строгий и закомплексованный домогатель в мире.
— Вы ошибаетесь, — парирую с милой улыбкой. — Она до колена, как и прописано в правилах дресс-кода.
— Она выглядит короткой.
— Только потому что у меня очень длинные ноги. Это все?
Люцифер несколько секунд разглядывает мои икры и сухо бросает:
— Можешь идти.
Саша
— Куда мы едем? — интересуюсь, когда двери лифта съезжаются перед нашими директорско-ассистентскими носами, и на всякий случай облизываю губы. Дождавшись, пока Серов повернется ко мне, для верности прикусываю нижнюю: вдруг это и уединение кабины подействуют на него расслабляюще, и он выкинет какой-нибудь киношно-доминаторский трюк: например, пригвоздит мои руки к стенке и вгрызется в рот своими развратными губами.
Однако, секунды идут, сменяются этажи, а Серов как стоит безмолвным чурбаном, так и стоит.
— Мы едем в «Бристоль» на встречу с одним человеком.
Произнеся это, он смотрит так, словно силой мысли пытается ампутировать мой гипоталамус, и мне немного становится не по себе.