— Я сказал — идти наверх.
Господи, да что он со мной делает? Вдруг схватил за руку и потащил за собой. Пихнул на лестницу и начал подталкивать. Я даже не поняла, каким чудом удавалось переставлять ноги. Здравый рассудок снова отказывал, как и гордость. Только голод: лютый, безжалостный, дикий. Но когда мы оказались в комнате и Стас снова попытался толкнуть меня лицом на кровать, я выдернула руку из его ладони и выкрикнула:
— Нет!
Только не затем, чтобы сбежать, а чтобы, всего лишь, встать к нему лицом к лицу. Стаса это озадачило, что отразилось на суровом лице. И было так странно, смотреть в глаза чудовища и не чувствовать отвращения. Жалось, сострадание, трепет, предвкушение — было только это. А еще отголоски ненависти на заднем плане, к тому, кто так мерзко меня испортил.
— Не надо так грубо, — попросила его.
Он промолчал. Только посмотрел на меня, словно изучая или не понимая. А мне просто хотелось, чтобы все было несколько иначе. Мы же не звери, в конце концов, и я — девушка не такого уж легкого поведения, всего лишь слишком одинокая, чтобы позволить себе ответить взаимностью малознакомому мужчине. Стоя к нему так близко, я посмотрела в глаза — бледно-синие, словно выгоревшие, и будто бы от пожара изнутри. Зрачки расширенные, жадные, будто пытались охватить как можно больше пространства. На губах шрам, некрасивый, потому что в свое время человек не позаботился о ране должным образом. Я подняла руку и попыталась его коснуться, но Стас так резко схватил за запястье, что дернулась от неожиданности. Но я ведь не пыталась сделать ему…
— Больно, — сказала мужчине.
Но вместо того, чтобы ослабить хватку, он сдавил пальцы еще сильнее. Мужчина злился и был так напряжен, словно это я для него являлась какой-то угрозой. Я — маленькая, глупая девочка, которая не боится чудовища. Ведь Стаса сложно было назвать привлекательным. К нему вообще плохо подходили положительные эпитеты. И все равно почему-то захотелось его поцеловать. Я даже потянулась к мужским губам, даже смогла их коснуться, легко, почти невесомо, пробуя на вкус или как если бы боялась, что укусит в ответ. Но нет, сначала Стас дернулся, будто теперь ему сделали больно, а потом… вот я только что стояла, и вот уже лежу на кровати, и мои губы терзает жадный, мужской рот. Я не могла ни вдохнуть, ни попросить, чтобы сбавил обороты. Словно очередное насилие, словно я собиралась сопротивляться, словно он вообще не умел или не хотел как-то по-другому.
Пару рывков, треск одежды, дикая суета в районе бедер. Я невольно попыталась отползти, разрывая поцелуй. Где-то в груди запульсировала паника. Но Стас схватил за талию и резко дернул вниз, снова подминая под себя, когда и ноги уже не свести.