— Привет, Монте. Я хочу играть! — Его глаза расширяются от страха, и прежде чем он успевает что-то сказать, я хватаю его лицо и целую так сильно, как только могу. Достаточно грубо, чтобы пошла кровь и теперь я чувствую ее вкус, когда мои губы играют с его.
Но он не целует меня в ответ.
— Что? Разве я недостаточно хороша, чтобы целоваться? — спрашиваю я, склонив голову набок.
— Черт. Нет! Ты чертов психопатка! — сердито отвечает Монте.
— Меня заводит, когда ты так меня называешь. — Но еще меня это бесит. Я думаю, он заслуживает наказания за это. — Может, ты и нравишься Агонии, но в моих глазах ты просто жалок. Твоя внешность — это все, что у тебя есть. — Я поднимаю руку и бью Монте наотмашь с такой силой, что его голова откидывается в сторону.
Срань господня, как жарко!
Монте начинает бороться с веревками. Я смеюсь.
— Ты не сможешь освободиться. Не стоит даже и пытаться. — Забираюсь на него сверху, оседлав его тело. Наклоняюсь, и мы оказываемся нос к носу. — Но, эй, я думаю, это очень сексуально — видеть, как твои мышцы напрягаются, когда ты тянешь за веревку.
Начинаю тереться о него, Агония мельком увидела, что у него под джинсами, и должна признаться, я ревную.
— Я тебя возбуждаю, Монте? — нежно целую его в щеку. — Или, лучше спросить, тебя возбуждает тело Агонии? — Продолжаю покрывать поцелуями его лицо, пока он просто лежит с закрытыми глазами.
— Брось, Монте, знаю, что она тебе нравится. Я вижу это, когда ты смотришь на нее. Может так? — Я сажусь и снимаю рубашку, которую Агония надела сегодня утром. От холодного воздуха соски Агонии мгновенно затвердевают. — Как сейчас? Ее красивые сиськи делают твой член твердым? А?
Я не понимаю, почему Монте не смотрит на меня так же, как на Агонию. Мы — два разных человека в одном теле! Так почему я не завожу его?
Монте пристально смотрит на меня:
— Ты не заводишь, я давно не тринадцатилетний подросток, который только что обнаружил, что может сделать дрочка! Ты не Агония. В тебе нет ничего сексуального. Да ты с ума сошла! Все, что ты делаешь, это губишь ее!
— Заткни. Рот! — Чем больше он говорит, тем больше я злюсь. И это чертовски заводит!
— Ты отвратительна. Чудовище, — продолжает Монте.
Хватаю его лицо и впиваюсь ногтями в кожу, пока не чувствую, как она рвется под моей хваткой. Я смотрю, как кровь сочится из порезов, оставленных моими ногтями.
— Мы совершенно одинаковые. Одна гребаная плоть. Разница лишь в том, что я знаю, насколько сильна Агония! Я использую ее силу, чтобы защитить нас от таких тупых ублюдков, как ты! — отпускаю лицо и слезаю с него. Собираюсь выйти из комнаты, но перед этим решаю оставить его с приятным напоминанием о том, с кем он имеет дело. Я возвращаюсь к Монте, хватаю его за яйца и сжимаю изо всех сил. Вздох, исходящий от него, опьяняет.