— Я человек долга и готов был идти пешком, миледи! — заявил тот несколько пафосно. — Тем более что ваша дочь великолепная, очень способная ученица! И она с женихом чудесная пара!
Иларис кашлянула и снова чуть не рассмеялась. Её дочь! Чудесный комплимент, что тут скажешь. И нельзя называть женихом молодого человека, который не жених! Откуда взялся этот умник Жакини?
Элина и Торин теперь оба покраснели и не знали, куда деть глаза.
— Я — леди Шалль, распоряжаюсь в замке Несс, и во всем Нессе тоже, — мягко сказала Иларис. — Леди Элина моя сестра и наследница Несса. Эсс Торин Фертаги не её жених, он оруженосец одного из гостей.
Вот так. Это всё не игрушки.
— Простите, миледи, я, право же, близорук, и вообще… — учитель витиевато рассыпался в извинениях, выдав фразу, которую Иларис не смогла бы повторить.
— Это пустяк, эсс, мы понимаем, конечно, и уже забыли, — ласково подвела она итог недоразумению. — Продолжайте урок, я сожалею что помешала. Я уже ухожу.
Но сначала она подозвала к себе Торина.
— Леди Фари разрешила разучивать танец с Элиной. И что, она ничего тебе при этом не поручила? Ну же, признайся, прошу! Она велела похвалить лорда Фари и поведать, какой он замечательный? — это должно было быть шуткой, но вдруг показалось так похоже на правду!
— Миледи, прошу вас, — отведя взгляд, взмолился парень.
— Ага, так и есть, — обрадовалась Иларис. — И что же? Ты исполнил?
Он качнул головой отрицательно.
— Непременно исполни, — посоветовала Иларис. — А то придётся врать леди Фари, а у тебя это плохо получается. Хочешь, я вообще избавлю тебя от Фари? Будешь служить в Нессе, пока отец не позовёт обратно в Лир.
— Нет, миледи, благодарю, — он решительно помотал головой.
— Хорошо, — согласилась она, — тогда продолжайте…
И вышла, ещё раз кивнув эссу Жакини.
Между прочим, если того, кто никакой не жених, упорно путают с женихом… то у него есть все шансы им стать. Так говорят.
Но один раз — пока не считается.
Конрад застал своего слугу Динта за перекладыванием одежды в сундуке. Обрадовался — не вызывать парня, который к тому же взял моду шляться где-то и заставлять себя ждать. Велел подать свежую рубашку. Динт, невинно хлопая глазами, заявил, что свежих нет — он в первый же день отправил всё прачкам, но у тех, видно, много работы, ещё не прислали обратно. Естественно, заработал подзатыльник с пояснениями, что в таком случае следовало стирать самому — в его обязанности входят выдавать своему лорду, что тому требуется, а не глупые отговорки.
Динт, который, не страдал излишней робостью, отступил на чуть более безопасное расстояние и заявил, что милорд требует невозможного. Он охотно одолжил бы милорду свою рубашку, но она на плечах милорда треснет, чего доброго. Если рубашки у прачек, выцепить их обратно — как?! Он хотел, ей-ей собирался, да не вышло, всё унесли в деревню стирать! Если рубашек у милорда так мало, то разве это вина бедняги Динта? Он докладывал, что нужны ещё рубашки. И если у милорда такие старые штопанные рубашки, что совестно перед прачками, то он, Динт, опять же не виноват! И если милорд приехал сюда свататься к такой красивой и богатой леди, то почему бы ему не приодеться? Даже если милорд и не собирается покуда при леди раздеваться аж до рубашки? А если соберётся и разденется? Вот тогда бедняге Динту точно будет за него неловко! Даже более неловко, чем перед прачками. А то они заявили Динту, что милорду с таким гардеробом точно не стать их графом — обидно ведь, правда? Когда над милордом даже прачки насмешничают, то конечно, это обидно!