Необходимо пояснить, что в то время русские эсминцы делились на два больших подкласса – построенные по образцу эсминца «Новик» (введен в строй в 1913 г.) и построенные ранее. «Новики» резко превосходили своих предшественников по размерам, вооружению и скорости и представляли собой гораздо большую ценность, чем старые эсминцы. Машины «Новиков» работали на нефти, тогда как старые миноносцы использовали уголь. «Новики» участвовали в Великой Отечественной войне, а эсминцы более старых типов пошли на металлолом вскоре после окончания Гражданской войны.
Почему же на Неве оказалось такое количество боевых кораблей? На то были две причины. Первая заключалась в том, что Ладожское озеро после отделения Финляндии перестало быть внутренним водоемом. Возникла опасность появления там финской флотилии. Совет флагманов и Совет комиссаров Балтийского флота, рассматривая военное положение, допускал появление на Ладоге даже финских подводных лодок>[462]. В связи с этим Шлиссельбургская крепость была включена в состав морских крепостей и получила несколько морских орудий для обороны истока Невы. Для действий на Ладоге в конце апреля 1918 г. было решено перевести на озеро некоторое количество эсминцев. Кроме того, стоявшие на Неве корабли могли оказать помощь в обороне речного рубежа в случае вторжения немецко-финских войск.
Вторая причина заключалась в опасениях, что немцы внезапным ударом с моря захватят Кронштадт, а может быть, комбинированным ударом с суши и с моря овладеют еще и Петроградом. Тогда часть кораблей Балтийского флота можно было бы спасти от захвата или уничтожения, уведя в Ладожское озеро. Понятно, что на Неву можно было ввести лишь эсминцы. Глубоко сидящие в воде крейсера, не говоря уже о линкорах, не могли подняться по Неве выше Николаевского моста.
Идея перевода части эсминцев в Ладожское озеро принадлежала самому А. М. Щастному>[463], который донес ее до Л. Д. Троцкого во время поездки в Москву 20 апреля. Сохранилась телеграмма Л. Д. Троцкого, одобряющая эту инициативу>[464]. 21 апреля соответствующее приказание было отдано А. М. Щастным капитану 1 ранга А. П. Екимову, начальнику Минной дивизии, при их личной встрече на «Кречете»>[465].
А. П. Екимов докладывал, что он сразу же столкнулся с трудностями при разводке мостов, поскольку мосты еще не были приведены в порядок после ледохода. В частности, так называемые ящики, то есть полости для опускания противовесов при разводке мостов, были забиты льдом. Было принято решение вести эсминцы так, чтобы они за одну ночь могли миновать все мосты. Это объяснялось сложными условиями швартовки между Николаевским и Литейным мостами, в центре города. По причине мелководья кораблям пришлось бы швартоваться не к набережным, а к баржам, поставленным вдоль них не менее чем в три ряда. 28 апреля эсминцы прошли Николаевский мост, но Дворцовый оказался неисправен. Проводку осложняло то, что эсминцы не могли идти своим ходом – не было нефти, а буксиры не имели опыта проводки таких длинных кораблей через мосты. Дворцовый мост удалось развести лишь в ночь на 9 мая, причем его успели миновать всего два эсминца. Его развели снова в ночь на 13 мая – но слишком поздно, Троицкий и Литейный мосты уже были сведены. Наконец, в ночь на 14 мая мосты развели моряки, взявшие дело в свои руки