. Мичман Георгий Андреевич Деньер (1897–1921) писал матери из Шлиссельбурга в начале августа 1918 г., что на сторожевом судне «Куница», где он служил, «как и на всех маленьких кораблях, дисциплина существует, комитетов нет… собраний не бывает никогда, приказания исполняются. Могу обрадовать, что это на всех мелких судах, а на Минной дивизии так и гораздо лучше»
>[487].
В то же время матросы Минной дивизии отличались лихостью, иногда переходящей в полную разнузданность. Перед уходом из Гельсингфорса они разграбили здание таможни. Правда, по утверждению комиссара дивизии Е. Л. Дужека, в разграблении принимали участие команды лишь трех миноносцев>[488]. Во время следствия по делу А. М. Щастного Е. С. Блохин показал, что «перед самым уходом они устроили дебош в Гельсингфорсе, разграбив таможню, второй раз [провинились] в Петрограде, стащив муку из Смольного»>[489]. Подробности последнего инцидента нам неизвестны, но он упоминается современниками, в том числе и самим А. М. Щастным>[490].
Признаки недовольства Советской властью со стороны моряков Минной дивизии можно было заметить уже 1 мая 1918 г. Газета «Петроградское эхо» так описывала первомайские торжества: «Стройными колоннами дефилируют команды… Во главе их идет представитель высшего морского офицерства, который отдает приказ “направо”, и матросы, как один человек, становятся лицом к комиссарской трибуне… По всей длине реки вытянулась наша Балтийская эскадра, расцветившаяся массой разноцветных сигнальных флажков. Картина была действительно внушительная: морские громады, чередующиеся с мелкими судами. На фоне Невы, покрытой идущим ладожским льдом, [зрелище] заставляло обращать на себя внимание. Матросские отряды стоявших на рейде (то есть на реке. – К. Н.)кораблей не приняли участия в шествии. При этом матросы заявляли, что они “держат нейтралитет”, так как еще совершенно не знакомы ни с Петроградским советом, ни с петроградским гарнизоном (выд. нами. – К. Н.)»>[491].
На политическую авансцену Минная дивизия вышла 10 мая. В этот день на эсминце «Победитель» было собрано пленарное заседание делегатов дивизии для обсуждения вопроса о ее переброске на Ладожское озеро. Председательствовал на собрании председатель судового комитета «Победителя» Михаил Иванович Уманский. Собрание продолжалось и 11 мая. Прения приняли общеполитический характер, в них участвовали также офицеры, что было совершенно необычно для матросских митингов>[492]. 10 или 11 мая единогласно, при трех воздержавшихся, была принята скандальная резолюция. Вопрос о дате ее принятия достаточно сложен, а свидетельства современников противоречивы. Председательствовавший на собрании М. И. Уманский указывает на 11 мая, тогда как комиссар Павел Филиппович Гуркало свидетельствует, что уже в 18 часов 10 мая текст резолюции обсуждался в Адмиралтействе Ф. Ф. Раскольниковым и С. Е. Саксом