.
В конце декабря 1917 – начале января 1918 г. политическое влияние матросов и их лидера П. Е. Дыбенко достигло пика. По его инициативе и под его непосредственным руководством было разогнано Учредительное собрание. Матросы не стеснялись прямо нарушать или по-своему исполнять распоряжения В. И. Ленина, в то же время П. Е. Дыбенко все больше стремился к собственному единовластию в морском ведомстве и к игнорированию демократических флотских органов>[142].
9 декабря 1917 г. А. М. Щастный был назван флаг-капитаном по оперативной части. В тот день на заседании Центробалта он оглашал «Временное положение о технической деятельности Центробалта»>[143].
В. А. Белли вспоминал: «Роль начальника штаба стал при нем (А. А. Ружеке. – К. Н.) исполнять А. М. Щастный, но я забыл, какую официальную должность он занимал, или, вернее сказать, как эта должность называлась. Оперативный отдел и главные специалисты бывшего штаба остались на своих местах и были органами управления флотом вместе с начальником военного отдела Центробалта»>[144]. Тогда В. А. Белли был начальником офицерского отделения Распорядительной части штаба флота, являлся близким сотрудником А. М. Щастного и хорошо знал, о чем пишет. Таким образом, А. М. Щастный занял положение второго по статусу профессионального моряка в Балтийском флоте.
В январе 1918 г. упоминается, что А. М. Щастный занимает пост первого помощника начальника военного отдела Центробалта А. А. Ружека. 13 января 1918 г. он делал в Центробалте доклад о демобилизации запасных и объяснял новым членам Центробалта, что побудило принять решение о переходе флота на вольный найм>[145]. 17 января Щастный докладывал о событиях гражданской войны в Финляндии>[146]. 22 февраля он «объяснял ход действия германского наступления» и зачитывал радиограммы, полученные от СНК и верховного главнокомандующего>[147], в том числе, вероятно, и декрет «Социалистическое отечество в опасности». Фактически уже в середине января А. М. Щастный, оттеснив А. А. Ружека, оказался главным военно-морским специалистом, взаимодействующим с Центробалтом. Какими мотивами руководствовался А. М. Щастный в это время? Точно мы этого никогда не узнаем, но определенные предположения высказать можно.
В мемуарах В. А. Белли мы находим такую характеристику: «Он (Щастный. – К. Н.) был никаким революционером и службу во вновь образованном Красном флоте считал, должно быть, необходимой в целях спасения от гибели, от развала или от захвата самостоятельной Финляндией наших кораблей, то есть той материальной части флота, которая могла в будущем еще понадобиться России. Я делаю такой вывод, вспоминая сказанную мне однажды Алексеем Михайловичем [Щастным] знаменательную фразу. Это было близко к весне 1918 года. Мы вместе вышли с [флагманского судна] “Кречета” в город [Гельсингфорс]. В контексте с каким-то разговором я сказал: “Положительно невозможно становится работать”, – и на это получил совершенно для меня убедительный ответ: “Наш долг – доставить корабли в Кронштадт,