.
Совкомбалт в это время находился в напряженных отношениях с центральной властью. В бумаге, посланной Совкомбалтом в СНК с целью оправдать А. В. Развозова, говорилось (в пересказе Ю. К. Старка) о том, что «во всем виновато вмешательство центральной власти в дела Б [алтайского] фл[ота]. Верховная Морская Коллегия не отвечает своему назначению, а в частности просят убрать Раскольникова»>[247].
Следует отметить, что в марте 1918 г. Ф. Ф. Раскольников радикально испортил отношения с комиссарами Балтийского флота – лидерами матросской массы. Вероятно, причиной этого была его роль в снятии А. В. Развозова. Еще в июле 1918 г. члены Совкомбалта припоминали «неправильность действий в увольнении тов. Развозова членом верховной Морской Коллегии тов. Раскольниковым и происходящее из-за этого поднятие недовольства среди матросов»>[248]. Требования «убрать» Ф. Ф. Раскольникова из руководства флотом балтийские моряки выдвигали вплоть до лета 1918 г.
А. М. Щастный был утвержден командующим флотом постановлением Совнаркома 5 апреля 1918 г., вечером 6 апреля из Москвы в Петроград пришла телеграмма И. И. Вахрамеева об этом решении и о том, что Е. С. Блохин в качестве комиссара флота не утвержден по технической причине – потому что «представления о нем не сделано»>[249]. Ближайшим помощником А. М. Щастного по командованию флотом стал начальник штаба флота капитан 2 ранга Михаил Александрович Петров (1885–1938)>[250]. Он работал в штабе и при А. А. Ружеке, 17 февраля он назван флаг-капитаном штаба флота>[251]. В 20-е гг. М. А. Петров претендовал на роль главного теоретика Красного флота, пытаясь поддерживать то направление военно-морской мысли, которое господствовало в России в период между Русско-японской и Первой мировой войнами, и отстаивая строительство линейных кораблей и линейных крейсеров. После 1930 г. эти идеи были признаны вредными, но затем, во второй половине 30-х гг., к ним снова вернулись. Впрочем, это совсем другая история.
3 апреля 1917 г. на полуострове Гангэ (Ханко) высадились первые части германских войск, что привело к перелому в финляндской гражданской войне и остро поставило вопрос о необходимости вывода русского флота из финских баз для его спасения. Четыре русские подводные лодки, стоявшие там, были взорваны своими экипажами.
На другой день англичане уничтожили в Гельсингфорсе семь своих подводных лодок и три транспорта. Видимо, к этому времени следует отнести попытки командира британской подводной флотилии и по совместительству военно-морского агента (атташе) капитана 1 ранга Ф. Кроми подтолкнуть российское командование к уничтожению и русских кораблей. Более подробно мы расскажем об этом в главе, специально посвященной роли британской разведки. Пока же отметим, что Ф. Кроми не верил в возможность вывода эсминцев и подводных лодок в Кронштадт через льды и стремился убедить русское командование в необходимости уничтожить эти корабли в Гельсингфорсе, по примеру англичан.